Отрок. Внук сотника: Внук сотника. Бешеный лис. Покоренная сила
Шрифт:
Помню, еще пацаном, в шестидесятые годы, читал статью в журнале “Советский экран”. Писалось там про эксперимент по переводу текстов кинофильмов на иностранные языки. Взяли одну фразу из Гоголя, кажется: “По утрам она ела вареные бураки и сплетничала”. Перевели последовательно на десять языков, а потом обратно на русский, и получилось: “Она выкидывала из шалаша ненужные вещи, а он радостно бил в там-там”.
Вот так и мы “бьем в там-там”. Вчера отец Михаил читал семнадцатый псалом – песнь победителя. Какая
– О чем задумался, Миня? – переключила свое внимание на Мишку Настена.
– А что это вы делаете?
– Потерпи, Миня, все поймешь. Юля! Отдохнула? Давай дальше. Подчинила Нинея попа, а потом?
– А дальше я как-то у них третьим оказался и все Нинее испортил.
– Сам-то понял, как это у тебя вышло?
– Кажется, понял. Они друг друга ненавидели и презирали, а я их обоих любил, ну, так на так и вышло – все рассыпалось.
– Юля?
– Все так.
– Нет, не так! Чувства правильные, а слова нет!
– Какие слова?
– «Ненавидели и презирали». Ненавидят только того, кого боятся! А того, кого боятся, не презирают. Понятно?
– Это Нинея-то боялась? Да если б не Минька, она его бы… Ой, мама, страшно-то как!
– Ну, поняла наконец?
– Это же не для лечения, это для убийства… Вот гадина, чему же она меня научила?
– Вижу, что не поняла. Это не для лечения и не для убийства. Это для полного подчинения. А с тем, кого ты под себя подмяла полностью, ты можешь делать все, что захочешь: вылечить, убить, сделать рабом, заставить других убивать – все, что захочешь!
– Мама, прости, я думала лечить… Я не знала…
– Прекрати реветь! Должна была знать! Наше ведовство от Макоши, а Нинеино – от Велеса! Чего ты тут не знала?
– Зачем она меня так? Мама, за что?
– Зачем? А сама не понимаешь? Миня, а ты?
– Может, ей помощница нужна? Внучки-то еще маленькие, а все остальные перемерли.
– Кто перемер? Одна деревня? Да Нинея в округе на семь дней пути в любой деревне любую девчонку себе забрать может! Она волхва! Она умереть не имеет права, пока смену себе не вырастит. А тут такой подарок – знахарка, в шестом поколении выпестованная, с первого показа науку усваивает. Знаешь, сколько нужно учиться тому, что ты с Минькой сделала? Полжизни! А к кому прибежала? К парню, который с попом дружит, а не христианин, в Светлых богов не верит, а они его любят. Да где такое еще найдешь?
– Тетка Настена, так она теперь за Юлькой охотиться станет, надо же как-то ее защитить!
– Юлька! Хватит ныть! Слышала, что Михайла Фролыч сейчас сказал?
– Да как он меня защитит?
– Ты СЛЫШАЛА, что он сказал?
– Ой, он же и вправду… Минька, ты что? Мама, а что же мне теперь?..
– А ничего. К Нинее – ни ногой, науку Нинеину забудь, а в остальном живи, как жила. Ты сейчас редкий случай увидела: в мальчишке мужчина проклюнулся – он понял, что ему есть кого защищать. Никто его не заставлял, никто ему ничего не обещал, он сам решил, а ты это решение почувствовала.
«Вот это номер!
– А теперь, Михайла, поговорим о том, что я сразу сказать тебе хотела. Я, правда, думала, что поп наш от Нинеи живым не вернется, но все равно он долго не протянет.
– А помочь ему можно? Я видел, что он кровью кашляет, ты можешь с этим что-нибудь сделать?
– Чтобы больному помочь, он сам должен этого хотеть. При его болезни надо хорошо питаться и скоромной пищей не пренебрегать, жить в тепле, чистоте и покое. А ты же знаешь, как он живет: постами себя изнуряет, на холодном полу часами на коленях стоит, в доме у него холодно, не прибрано, неуютно. Плоть он, видите ли, умерщвляет! Если уж создал вас Бог по образу и подобию своему, так зачем же такую хорошую работу портить? Не могу я ему помочь, и никто не может, потому, что он сам этого не хочет.
Настена произнесла последнюю фразу с ожесточением, но было видно, что злится она не на попа, а на то, что приходится произносить ненавистные для любого лекаря слова: «Ничем не могу помочь».
– А теперь слушай, Михайла, что я тебе скажу! После отца Михаила сюда обязательно другого попа пришлют, и никто не знает, как он ко мне и Юльке отнесется. Ты, может, и не знаешь, но во многих местах знахарей и лекарей попы изгоняли, а бывало, и убивали. Не своими руками, конечно, людей натравливали, но все равно убивали они. Если со мной что-нибудь случится…
– Тетка Настена! Да у нас…
– Не перебивай! Я сказала: ЕСЛИ со мной что-нибудь случится, позаботишься о Юльке ты. Она тебе сейчас покажет, как из нашего дома можно незаметно уйти. Уведешь ее сначала в лес – ты уже доказал, что в лесу выжить сможешь. Потом… Потом она тебе скажет, куда дальше, но на самый крайний случай или, если понадобится на короткое время укрыться, отведешь к Нинее.
– Мама, ты же сама сказала…
– Знаю, но случиться может всякое, это – на самый крайний случай. Нинеи не бойся: это ты раньше ничего не знала, а теперь ей с тобой управиться трудно будет, а отказать в помощи она не посмеет. Ну а через год или два, когда ты первую кровь уронишь, она с тобой уже и не совладает, не по силам ты ей станешь.
– Значит, отец Михаил еще года два прожить может?
– Не знаю, Михайла, не знаю. За ним смерть два раза в год будет приходить – весной и осенью, когда сыро. Переживет осень – переживет и зиму, если не застудится сильно. Переживет весну – переживет и лето. Все! Юля, одевайся, покажешь Михайле путь к броду.
– Подожди, тетка Настена, я еще спросить хотел.
– Ну, спрашивай.
– Почему у нас от этой болезни только старики умерли, а у Нинеи все? Она ведь травы тоже знает, а ничего сделать не могла.