Отряд имени Сталина
Шрифт:
– …Хлоп! – как и было условлено, крикнул старшой.
Несколько гранат одновременно полетели в залегших, запаниковавших врагов. Коля перекатился вбок, съехал на заднице с уклона и бегом ринулся по крюку слева, обходя оставшихся в живых фрицев. Пробежав метров двести, замер за широкой елью, проверил автомат и, крадучись, пошел на затихающую стрельбу. «Ага, вот они, твари!» – удовлетворенно подумал он, увидев серо-зеленые спины фрицев и полицаев.
Оставшихся в живых было немного, четверо-пятеро. Они сбились полукругом, между двух елок. Вокруг валялись трупы. Секунду подумав, Николай перекинул ремень автомата на шею, зажав приклад локтем, достал гранату. Упал на землю, пополз по хилой лесной траве, еловым веткам, вытащил кольцо, замер… «Помоги, Господи»…
Фрицы перезаряжались, Коля аккуратно приподнялся на локте и подбросил гранату по дуге, в пробивающихся сквозь ветки солнечных лучах успел заметить отлетающую от гранаты скобу, испуганные глаза повернувшегося к нему врага и уткнулся лицом в землю.
Взрыв! Николай перекатился, встал на колени, вытянув автомат перед собой и выпустил длинную очередь через поднявшееся облако пыли туда, где лежали враги. Стрелял, пока не разрядился автомат, затем прижался к дереву, перезарядил. Над леском воцарилась тишина.
– … Обход, проверка, кончаем! – Услышав команду, участники засады приподнялись и, осмотревшись по сторонам, осторожно начали сближаться.
– Время, ребятушки, время. Ножами делаем!
Команда означала, что пора поторопиться, а раненых фрицев добивать ножами. Коля достал свой трофейный гитлерюгендовский клинок из-за голенища и, аккуратно
– Давай по-быстрому, Коль, – шепнул непонятно как оказавшийся рядом Марк. – Мы уже своих зачистили, у тебя глухо?
– …Вроде, ан нет! Вон падаль, шевелится! – зло проговорил Коля и, крепко сжав рукоятку кортика побелевшими пальцами, широко зашагал к лежащему на животе и слабо пытавшемуся уползти человеку в немецкой форме. Подошел, замахнулся, пнул сапогом в ухо. Фриц резко перевернулся, перекошенное лицо, в глазах плещется смертный ужас…
– …Не надо, товарищ, не надо… Жизнь… – полицай не договорил – незаметно подошедший сзади старшой схватил его за волосы, потянул. Коля с удовольствием полоснул острейшим лезвием по беззащитной глотке…
– Да чего ты так-то, боец? – недовольно проговорил старшой, старшина-разведчик Никита Георгиевич, поморщившись от брызнувшей на него крови. – Не мог в грудь?..
…Бойцы, собрав трофейные автоматы, собрались и слаженно, цепочкой ринулись к околице. Бой догорал…
…Деревня была небольшая, домов на двадцать. Фашисты успели похозяйничать, но, к счастью, Отряд подоспел вовремя. Вернее, вовремя командир принял решение, но после того, как сутки назад разведчики обнаружили свежее пепелище на месте близлежащих Хуторовичей, отговорить бойцов от возмездия было трудно. Да и вредно было их расхолаживать, хотя основной задачей разведывательно-диверсионного Отряда имени Сталина оставалось пока скрытное перемещение в глубокий тыл противника и разведка. В любом случае командир Отряда подполковник Ерошкин принял решение и, пока ядро готовилось к атаке на деревню, головной дозор предпринял весьма удачный отвлекающий маневр, оттянув на себя часть живой силы противника.
Ядро Отряда ворвалось в деревню неожиданно, почти мгновенно уничтожив два десятка немцев и полицаев, в основном пьяных. Видно, этим нелюдям смотреть на сожжение жителей деревни заживо было нелегко. Нескольких сдавшихся, после короткого допроса, бойцы безжалостно расстреляли – Отряд не мог позволить себе содержать военнопленных. Выпустили из обложенного хворостом сарая жителей деревни. Некоторые были ранены. Часть бойцов отправилась караулить дорогу, остальные воспользовались короткой передышкой.
…Николай присел у избы, закурил, руки тряслись после скоротечного боя. Ненависть Удальцов познал с раннего детства, но такой ненависти, как к немецким оккупантам и их пособникам-предателям, он, казалось, не испытывал никогда. Первым, что заставило его ненавидеть, была стена. Обычная, плохо сколоченная стена деревянного сарая, испещренная дырами от пуль и отмеченная почти ровным рядом побуревших от времени кровавых пятен. А вдоль стены лежали опухшие на жаре тела деревенских мужиков, баб и детей с одинаково скрученными за спиной руками. Этот след правления Третьего рейха навсегда запечатлелся в сердце, и тогда Николай поклялся мстить. В этой деревне немцы были уже не столь расточительны и, решив сэкономить патроны, собирались сжечь всех разом.
«Жизнь человека для них дешевле патрона», – подумал Коля. Рядом, сжимая в своей огромной лапе, как игрушечный, ручной пулемет Дягтерева, плюхнулся вечно веселый атлет и балагур Ваня Конкин.
– А ну дай в зубы, чтобы дым пошел! – Коля молча протянул ему кисет с хозяйственно заложенными за тесемку полосками газеты. – Удачно выступил наш сводный ансамбль! Деревню выручили, людей спасли…
– И засветились по самое не могу! – Старшой подошел как всегда неслышно. – Ладно, курите живехонько и вперед. Уходить надо. Коля, собери магазины трофейные, авось пригодятся…
…Отряд собрался быстро. Спасенным посоветовали собрать одежду, съестное и уходить подальше в чащу. Искать отряды партизан. Построились и, стараясь не смотреть в растерянные глаза людей, растворились в глухом лесу. Командир повел на юго-запад, в глубь обширного безлюдного лесного района.
Несколько раз делали петли, арьергард, дождавшись отхода местных, сам подпалил деревню, щедро усыпав след табаком с кайенским перцем, и бросился вдогонку…
…Ветка бьет по лицу, еще одна, солнечный луч, отразившись в капле пота на реснице, разбрызгивается по сетчатке всеми цветами радуги. Во время длинных пеших переходов Коля всегда вспоминал свой первый марш-бросок. Тогда был тоже жаркий летний день, инструктор погнал курсантов в полном снаряжении на двадцатикилометровый забег по пересеченной местности. Помнил Коля и свой стыд, когда очнулся с запрокинутыми выше головы на рюкзак сапогами – чтобы кровь к сердцу отливала, вспомнил и слова инструктора, что из него разведчик «как из дерьма пуля». Тогда он сумел собраться и дошел до лагеря, не сняв с себя ни рюкзака, ни автомата. Потом Николай не просто поборол свою слабость, но и стал одним из лучших ходоков в группе…
Николай вспомнил, с каким старанием и потугами он доказывал, что имеет право на место в строю формировавшегося парашютного Отряда. Марш-броски, физкультура, рукопашный бой. Нигде нельзя было дать слабины, особенно после того, как доброволец-комсомолец Николай Прохорович Удальцов «потерял» временно выданную ему на руки медицинскую карту. У Коли были нелады с сердцем, но попасть в Отряд имени Сталина стало для него не просто мечтой, идеей-фикс. Он хотел воевать, как завещал кумир его детства великий полководец Александр Васильевич Суворов – уменьем, а не числом. Не хотел Николай ни гореть в танке, ни сидеть в окопе, хотел он чего-то особенного… и получил, так, что мало не показалось…
…Наконец объявили привал. Отряд расположился на покате большого, поросшего лесом холма. Тут бы и отдыхать, но работы был еще непочатый край: несколько разведчиков, разбившись по тройкам, растворились в лесу, были выставлены дозоры, командиру Отряда поставили палатку, остальные наспех соорудили себе шалаши, они должны были не только стать укрытием от ненастья, которого, кстати, в сухую погоду и не ожидалось, но и послужить хорошей маскировкой от немецких самолетов-разведчиков.
Коля первым делом присел, сменил портянки на сухие, разобрал и принялся чистить автомат. Оружие и ноги – это жизнь, так их учили. Рядом плюхнулся Ваня, стал молча снимать рюкзак. Раскатали скатки, растянули одну плащ-палатку над головой, привязав к веткам близко стоящих деревьев, нарезали елового лапника, застелили второй плащ-палаткой. Пока Ваня готовил ночлег, Коля сбегал к общему котлу, притащил свежесваренной каши. Прозванные в Отряде близнецами, ребята были совершенно не похожи друг на друга: потомок вольных Донских казаков, Николай был чернявым, крепко сбитым парнем, с широкими плечами и невозмутимыми карими глазами. Иван являл собой его полную противоположность – соломенные волосы, высоченный, он казалось только недавно сошел с корабля викингов. Они были знакомы с детства, жили в одном дворе на Таганке и старались держаться друг друга. Всевидящий отец-командир, знавший все, что делается у него в отряде, не упустил и этот момент – как человек практичный дружескую спайку он постарался скрепить, держал ребят рядом, вместе посылал на задания…
– От бобовых культур я скоро стану первым в мире реактивным самолетом, или живым минометом, или как минимум шалаш наш взорву, – шепотом поделился с Николаем аппетитно чавкающий рядом Ваня. Он страдал от несовместимости с кулинарными пристрастиями отрядного повара, по совместительству взрывника Наиля Садуллоева, который считал фасоль самой здоровой пищей и добавлял во все супы и каши. Обильные запасы фасоли портили Ивану настроение.
– Скорее ты станешь первой в мире ходячей газовой бомбой, – авторитетно шепнул в ответ Николай. – От твоих кишечных реакций скоро весь лес передохнет…
– Жаль, фрицев потравить не можем. Я бы постарался, летал бы на парашюте и травил с воздуха… –
– Отставить балагурство! – Старшой подошел неслышно. – Конкин, Удальцов! К командиру! Дело до вас…
– Есть, старшой! – Оба вскочили.
– Не старшой, а товарищ старшина! – Старшой нахмурился притворно, но субординация прежде всего, и ребята сдержали улыбки.
– Так точно, товарищ старшина!Десант
…Открытый люк, зеленый свет в брюхе самолета, группа выстроилась как положено, по весу, зацепившись фалами за натянутый у потолка трос. Снаряжение плотно закреплено, автомат зачехлен, очки-консервы надеты. Толчок выпускающего по плечу, пошел! Вот он прыжок! Прыжок особенный, боевой…
…За ними устраивали реальные погони с натасканными собаками, учили взрывному делу, стрельбе из всех видов оружия, ориентированию на местности, топографии, разведке. Марши, марши, марши, изнуряющие пробежки и марши… Много позже Николай, или Стояк, как его прозвали сослуживцы из-за выносливости и силы воли, понял, для чего все это было нужно – основной работой разведки являлось перемещение собственных бренных тел, оружия и боеприпасов, снаряжения на большие расстояния. Нелишней была маршевая подготовка и для развития ног перед прыжками с парашютом. Парашютной подготовке вообще уделяли особое внимание, у Николая в активе за время обучения на парашютном значке повисла бирочка с числом «20» – по количеству прыжков… Прыжки были разные, дневные, ночные, с большой высоты, с малой, с грузовыми контейнерами, на лес и на воду. Не так страшно, как казалось сначала – просто способ перемещения…
Удачно вписалась в подготовку и охота на немецких парашютистов-диверсантов, которых немцы выбросили неподалеку от школы, расположенной в Московской области. Немецкий парашютный взвод курсанты-парашютисты Красной Армии перехватили быстро, фашисты даже не успели собраться в боевые порядки, чтобы дать полновесный бой. Это практическое занятие стало для курсантов хорошим уроком о том, что может произойти с десантом…
Немецкий десант разбросало ветром по всему лесу. Было неясно в принципе, на что рассчитывали фашисты, забрасывая своих так близко к Москве, всего в каких-то сорока километрах от города. По тревоге были подняты ближайшие войсковые части, подняли и курсантов со спецкурса НКВД. Лес плотно оцепили, курсанты и войсковая разведка принялись за прочесывание.
Матерые парашютисты-диверсанты, в свое время десантировавшиеся на Данию и молниеносной операцией поставившие страну на колени, выброшенные в подмосковном лесу, проиграли свой первый же бой. Их находили на деревьях, выслеживали по отчетливым следам на снегу, загоняли в овраги, в ловушки, в засады. Старались брать живьем. Первых же пойманных контрразведка допрашивала на месте.
…Николай тогда впервые убил человека. Несколько парашютистов, перемигиваясь фонариками точка-тире, нашли друг друга. Собрались вместе, видимо, собираясь прорываться из окруженного леса. И засветились по полной программе. Сдаваться фрицы не собирались; увидев преследовавших их курсантов, парашютисты залегли в круговую оборону и открыли огонь. После скоротечной перестрелки фашистов забросали гранатами. Когда Николай подошел проверить убитых, один из фашистов, не добитый гранатой, неожиданно резко повернулся к нему с автоматом в руках. Коля и глазом не моргнул, как его винтовка, будто сама по себе, хлопнула, и фриц осел с дырой в груди. Тогда Николай Удальцов не испытал никаких особенных ощущений; находясь в боевом мандраже, он механически обыскал трупы, вместе с товарищами собрал снаряжение парашютистов, отнес к грузовикам, туда, где работали контрразведчики.
…Николая тогда поздравили товарищи, командование. Оказалось, что он положил матерого диверсанта, подполковника немецкой армии, кавалера Железного Креста. Не было ни описываемых классиками душевных страданий, ни ночных кошмаров. Николай был воином и хотел убивать врагов. И делать это хорошо…
…Место высадки изучали слишком тщательно, чтобы промахнуться, погода была спокойной, безветренной. Десант прошел гладко, ни один из парашютистов не потерялся, приземлились без травм. Собирались, как и было условлено, у обозначенного на карте ручейка у подножия высокой меловой скалы, разглядеть которую удалось даже при ночном прыжке. Осмотрелись. Командир выслал тройки разведчиков. При разработке и планировании десантирования Отряда упор делался на то, что место высадки должно быть как можно более пустынным и труднодоступным. Для выполнения главной задачи Отряду имени Сталина нужна была скрытность, и обеспечить ее было приказано любыми способами.
Временный лагерь поставили быстро, но основательно. Особое внимание бойцы уделили маскировке. В Отряде работали все, невзирая на возраст и звания. Командир Отряда подполковник государственной безопасности Сергей Ерошкин, несмотря на свои сорок, наравне со всеми рубил ветки для шалаша и маскировки, лично поднялся на высотку с дозорными, расчистил и подготовил поляну для приема следующей группы.
Отряд ожидал приема еще трех групп, а также контейнеров с необходимым снаряжением. Разместить на отдых надо было всех новоприбывших, поэтому работали в ударном темпе. Поужинали на скорую руку, сухим пайком и галетами, тем более что отрядный повар Наиль Садуллоев должен был прибыть со следующей группой.
В первую ночь не спал никто. Все с напряжением ждали прибытия следующей группы. Вслушивались, вглядывались в ночное небо. Николай с удовлетворением отметил, что погода для десантирования идеальная, в небе царил полный штиль. Наконец в строго условленное время в небе послышался приглушенный гул авиамоторов. Бойцы мгновенно разожгли заранее сложенные и облитые керосином костры по краям поляны. Гул самолета приближался… Наконец долгожданный шелест парашютов. Не выдержав ожидания, ребята бросились встречать своих. Пересчитались, не хватало двоих. Командир приказал гасить сигнальные костры, оставив только один, на краю поляны. Разбились на тройки, но прочесывать лес не пришлось – «пропащие» самостоятельно выбрались. Оказалось, ребят отнесло на деревья, но совсем недалеко от полянки. Две тройки сразу отправились к указанным деревьям, высвобождать застрявшие парашюты и зачищать место высадки от следов. Уже светало, когда бойцы втянулись в заранее приготовленные шалаши, и вовремя. Над лесом показался немецкий самолет-разведчик – «рама», как его прозвали за сдвоенный хвостовой фюзеляж. К счастью, самолет даже не задержался над их поляной, стараниями маскировщиков ничем не примечательной в ряду бесчисленного количества таких же……Несколько секунд Ваня не мог понять, что с ним произошло. Правильно вышел из люка, купол открылся, а дальше тишина. В памяти всплыл какой-то темный силуэт, похожий на здорового мужика с распростертыми объятиями. Он осторожно открыл глаза, осмотрелся. Полная, оглушающая лесная темнота. Ни поляны, ни костров. Попробовал пошевелиться, ощутил дикую боль во всем теле, но, как ни странно, двигаться смог. Мир колыхался вокруг вкривь и вкось. Наконец Ваня понял – он попросту приземлился на деревья и, похоже, повис на парашюте. Причем вверх ногами. Нащупал висящий на плече острый нож стропорез. На месте.
Резать дорогой шелковый парашют казалось святотатством, но выбора не было. Потихоньку освободив запутанные плечи, Ваня прошелся пальцами по омертвевшим от впившихся строп бедрам. Интересно, далеко ли до земли? Но надо освобождаться как можно быстрей. Вдруг десант обнаружен и их уже ищут поисковые отряды?! Ване даже послышался лай овчарок, и он, не рассуждая больше о высоте и гравитации, принялся яростно пилить запутавшиеся стропы. Пошла… пошла! А-а-а!..
…Девушка в льняном белом платьице склонилась над ним. Соломенные, светлые волосы щекочут лицо, тонкие, нежные пальцы гладят его по голове.
– …Ваня… Ванечка… Ванюша… – Пальцы теребят его, сжимают все сильней и сильней, Иван чувствует жгучую боль.
– Да, я! Это я! – Иван кричит, начинает вырываться, что-то горячее, липкое течет по его лицу…
– …Тихо, тихо, не ори, Ванюша. Ну и крепкая же у тебя башка, – пробормотал Николай, наматывая бинт виток за витком на окровавленный затылок товарища, прямо поверх порванного десантного шлема. – Я гляжу, ты пока падал, полдерева отрубил. Ну и налил же ты кровищи…
– Слава Богу, вы меня нашли быстро, а то я бы тут и помер, – Ваня поежился. – Как ты меня так быстро, а? По запаху учуял? Или я кричал, когда падал?
– Ты ж прямо у полянки приземлился, по парашюту и нашли, вон он, светлеет. Мне еще лезть за ним. Да ты лежи, лежи, сам сниму…