Отряд. Тетралогия

Евтушенко Алексей Анатольевич

Брось эти мысли, солдат. Дома – смерть, не забывай. И пусть война когда-нибудь кончится, но путь домой, как видишь, тоже лежит через смерть. Видимо, это судьба, и ничего тут нельзя поделать, кроме как контролировать то, что можно контролировать. В данном конкретном случае – вот эти шесть окон: три на первом этаже и три на втором, чтобы никто оттуда и носа не мог высунуть, потому что… Эге, а кто это там внизу руками машет, никак полковник? Точно, он. Что, уже всех врагов перебили? Быстро что-то, хотя стрельбы действительно уже не слыхать.

Он высунулся из окна и крикнул, направляя звук вниз ладонью:

– Как наши дела, господин полковник?!

Пожилой вейн повертел перевязанной

головой в поисках источника звука, заметил Дитца и призывно махнул рукой – сюда, мол. После чего повернулся и поспешно скрылся в здании арсенала.

Выждав еще несколько секунд, обер-лейтенант подхватил тяжелый излучатель и спустился вниз.

Здесь, у выхода, уже собрались Карсс, Стихарь и Слерр.

– Ну что, – небрежно предложил второй пилот, – пошли глянем на плоды нашего труда? – И он, вскинув излучатель на плечо, первым шагнул на открытое пространство.

– Пого… – хотел остановить его Дитц и не успел – со стороны арсенала грянул одинокий выстрел.

Слерр качнулся назад; брызги крови веером полетели от его головы, излучатель соскользнул с плеча, и пилот Имперского крейсера "Невредимый" молча упал навзничь.

И тут же, опустошая разрядник, от живота открыл огонь Валерка Стихарь, целясь куда-то вверх. Он стоял ближе всех к выходу и заметил, откуда стреляли. Мелькнуло в воздухе и с глухим стуком ударилось о тротуар тело в пятнистом комбинезоне.

– Готов, – констатировал Валерка, опуская оружие. – И тот готов, и этот готов. Эх, Слерр… И чего полез, дурак? Без прикрытия…

От арсенала к ним уже бежали полковник с перевязанной головой и высокий командир штурмовой группы.

– Как же эго?.. – растерянно произнес Карсс и осекся – он уже понемногу начал привыкать к смерти.

ГЛАВА 8

Бывший Временный Правитель Нового Даррена капитан Улстер Ката никогда бы не стал тем, кем он был, если бы не умел в любое время быть готовым к любым же неожиданностям, а также к тому, что неожиданности эти гораздо чаще носят характер крайне неприятный и опасный для здоровья и жизни, нежели наоборот. И даже возраставшее в нем с каждым днем и ночью безумие не могло, к сожалению, превратить Кату в какого-нибудь мычащего и пускающего попеременно и вместе сопли и слюни дебила, а превращало его в малопредсказуемого, подчиненного только собственной полубезумной, но при этом абсолютно железной логике убийцу.

Когда начался переворот, Улстер Ката после разговора с пришельцами пережидал очередной приступ голосов-галлюцинаций в своей резиденции – глубоко в недрах "спасательной планеты".

О том, где именно находится это место, знали очень и очень немногие, а именно – только сам Улстер Ката. То есть об истинной резиденции, разумеется, а не о той, в которой заняли сейчас круговую оборону пять десят-ков "пятнистых" – личная охрана Правителя.

Сами спецназовцы также были совершенно уверены в том, что охраняют самого Улстера Кату – ведь Правитель буквально час назад выходил к ним и самолично проверил посты, огневые точки и системы дальнего обнаружения противника, а также уверил бойцов в том, что победа, вне всякого сомнения, будет за ними. Им-де нужно продержаться всего-то пару-тройку часов, а тем временем он, Улстер Ката, приведет в действие скрытые резервы, о которых, кроме него, никто и не подозревает. Нет, восставшие идиоты-полицейские обречены, а тот, кто в этом сомневается, пусть прямо сейчас сдаст оружие и уходит. Он не станет держать против них сердца. Тех же, кто останется и до конца выполнит свой долг, Улстер Ката не забудет, когда СП достигнет наконец настоящей планеты под настоящим солнцем. Остались все.

Во-первых, никто из спецназовцев, разумеется,

и на секунду не уверовал во всепрощающее сердце Правителя. Во-вторых, "пятнистых" сильно не любили, всех знали в лицо, и ожидать особой милости от полицейских или там от простых обывателей им не приходилось. Ну а в-третьих, служба есть служба, а Улстер Ката хорошо был известен, в частности, и тем, что обычно выполнял обещания, данные своим подчиненным.

Что ж, подданные взбунтовались – подданные свое получат.

Чертовы бездари-ученые так и не смогли найти нужную планету, от ирюммов он ничего не добился, уже захвачены ЦПУ и тюрьма, а значит, пришельцы выпущены на свободу; идет бой за арсенал, и бой этот наверняка будет проигран, как только пришельцы применят свое всепрожигающее оружие. Он больше не может отдавать приказы другим, но еще вполне способен – себе. Только бы замолчали хотя бы на время проклятые ненавистные голоса… Скоро, совсем скоро начнется штурм его резиденции. ТОЙ резиденции. Охрана продержится пару часов, а больше ему и не нужно. Все давно готово именно на такой крайний случай. Он успеет и, когда враги будут праздновать победу, предъявит им свой последний ультиматум.

Продержаться пару часов "пятнистым" не удалось.

Чуть меньше часа – вот все, на что они оказались способны. Впрочем, обвинить их в трусости или в неумении воевать не посмел бы никто – просто десантные скафандры высокой защиты, в которые были облачены атакующие, не брала ни винтовочная, ни пулеметная пуля. И даже граната, выпущенная в Граппа с расстояния трех метров из гранатомета, только сбила капитана с ног, не причинив ему серьезного вреда.

Узнав о гибели второго пилота Слерра при штурме арсенала, земляне и свароги более не сомневались. Резиденция Улстера Кагы была атакована с шести сторон одновременно, и против тяжелых импульсных излучателей не смогла устоять ни одна дверь из ирюммовского металла.

Натиск был столь стремителен и силен, что растерявшиеся "пятнистые" как-то позабыли о приказе своего Правителя, который недвусмысленно предписывал в подобном случае уничтожение пленников-ирюммов, находящихся здесь же, в ложной резиденции Улстера Каты. Точнее, о приказе помнили, но командир спецназовцев был убит в самом начале, его заместитель – тоже, а потом уже никто не смог взять командование на себя, так как приходилось думать только о собственном выживании.

– Здесь? – спросил Велга вейна-проводника, ткнув горячим стволом излучателя в запертую широкую дверь, возле которой на полу еще корчился в предсмертных судорогах очередной защитник резиденции в пятнистой форме.

Лейтенант и сопровождающий его вейн-полицейский первыми прорвались в самое сердце резиденции, оставив за собой десяток трупов и груду искореженного металла. Скафандр Велги и комбинезон вейна были изрядно измазаны чужой кровью, и теперь оставалось только… За углом оглушительно взорвалось, брызнули осколки пополам с кровью и ошметками мяса. Глухо ударилась в стену и сползла на пол, оставляя за собой кровавый след, чья-то оторванная нога, обутая в сапог.

– Думаю, это наши, – задумчиво предположил Александр и крикнул: – Эй, кто там, за углом?! Это ты, Курт?!!

– Мы, господин лейтенант!

Забрызганная с ног до головы красным, фигура в скафандре шагнула из-за угла. Это был Шнайдер, чьи волосы и веснушки так и горели рыжим огнем за прозрачным забралом шлема. Следом за ним появился, пятясь, Хейниц.

– А где остальные? – осведомился он, мельком оглядевшись вокруг себя.

– Думаю, на подходе, – предположил Велга. – Слышите?

Все послушно прислушались.

С двух сторон явственно доносились яростная стрельба и не менее яростные же крики.