Отщепенцы Перна
Шрифт:
Мелькнуло пламя, и Джейд скорчился под своей крышкой, одной рукой обхватив кобылку за шею; с ее крупа текла кровь, расплываясь в воде розоватым облачком. Снова столб пламени разлетелся над его головой огненными брызгами. Мимо проплыла, медленно крутясь и переворачиваясь, черная опаленная голова бегуна; поток подхватил ее, швырнув на камни. Затем Нити посыпались опять, и Джейду было некогда глядеть по сторонам, он видел только толстых отвратительных червей и старался уклониться от жгучих ударов. Штаны его превратились в лохмотья, а подошвы башмаков, как он потом обнаружил, были почти насквозь проедены Нитями.
Время тянулось бесконечно. Много позже Джейд понял, что Нити падали в реку всего десять – пятнадцать минут, затем смертоносная туча прошла дальше. Всадники же далеко не всегда облетали водоемы, зная, что споры довольно быстро погибают в воде. К тому же Древние Вейры, приведенные Лессой из прошлого, не привыкли защищать огромные пространства лесных угодий.
В тот ужасный день, когда Джейд вывел, наконец, измученную Файрекс на берег, пруд заполняли безжизненно покачивающиеся тела людей и животных, обломки повозок и остатки скарба некогда процветающего торгового каравана.
– Джейд, нам нужен огонь, – произнес отец; голос его был вялым, лицо – осунувшимся. Он вышел из воды и стал расседлывать своего бегуна.
Мальчик поднял глаза на склон, еще недавно заросший лесом – там дымились голые стволы, зияли проплешины обожженной почвы, черное смолистое марево зловеще поднималось к небесам. Строевая роща выглядела теперь скопищем обгорелых столбов, без ветвей и листвы. Солнце вновь сияло над ними; вершина горы теперь закрывала и мрачную серую тучу, и сражавшихся с ней всадников. Джейд поежился. Надо бы снять седло с Файрекс… Она стояла с опущенной головой, расставив ноги в кровоточащих шрамах, слишком усталая, чтобы стряхнуть воду.
– Разложи костер, сынок, – пробормотал отец, снова направляясь к пруду, чтобы помочь тетушке Темме; она несла на руках маленькую неподвижную фигурку.
Джейд полез вверх по склону. Сзади раздавались тихие рыдания, иногда – пронзительный горестный вскрик. Ему пришлось долго разыскивать неповрежденные сучья; шел он с опаской, подозревая, что какая-нибудь Нить могла укрыться в почве от драконьего огня. Вернувшись к реке, Джейд занялся костром, стараясь не глядеть на прибрежный откос и распростертые там неподвижные тела. С первого взгляда он увидел, что мать жива – она перевязывала кому-то голову. Он заметил и тетю Темму, но тут же отвернулся, не в силах смотреть на окровавленную спину Райдиса, над которой она трудилась; кожа и плоть были иссечены отвратительными ранами, словно дяде на плечи вскочил разъяренный дикий страж и располосовал его когтями от лопаток до пояса. Тетушка Бедда раскачивалась взад и вперед с остановившимся взглядом, и Джейд не мог понять, жив или мертв его маленький кузен, лежавший у нее на коленях. Сейчас он не мог, не смел это проверить.
Запалив костер, он снял с луки седла веревку и, таща за собой Файрекс, снова полез в гору – надо было привезти побольше дров. На обратном пути Джейд все же заставил себя поглядеть на берег. Впервые он понял масштабы трагедии. Среди пропитанных водой тюков и корзин, разбросанной посуды и упряжи, лежали семь маленьких свертков – три совсем крошечных и четыре побольше. Конечно, малыши не могли пережить такое. Они не понимали, что нужно сдерживать под водой дыхание… Значит, там и его младшая сестренка, и маленькие кузены…
Слезы текли по лицу Джейда, пока ой сваливал дрова рядом с костром. На камнях, придвинутых к огню, уже стояли два чайника и большой суповой котел; седла были разложены кругом – на просушку. В пруду кто-то еще барахтался и, повернувшись туда, Джейд увидел торчавшие над повозками изогнутые металлические прутья, на которые натягивался тент; сейчас они торчали словно обглоданные ребра гигантской водяной змеи. Отец с тетушкой Теммой выбрасывали на берег мокрые тюки; рядом дядья, Борель и Райдис, несмотря на свои раны, отчаянно сражались с веревкой, вытягивая из воды какой-то затонувший груз.
Джейд повернулся к своей кобылке, намереваясь опять отправиться в лес, как вдруг Файрекс с паническим ржанием бросилась прочь от лагеря. В следующий миг вихрь взъерошил волосы мальчика, взметнулась пыль, в котел с водой и в огонь полетел песок. Джейд, перепуганный, задрал голову, не в силах представить, какая новая напасть угрожает им. Огромный коричневый дракон, сложив крылья, опустился на склон горы прямо над запрудой.
– Эй, парень! Кто старший вашей наземной команды? Сколько нор вы нашли? Этому лесу здорово досталось!
Сперва Джейд даже не понял выпаленных скороговоркой слов. Голос мужчины звучал как-то непривычно, со странным – и потому пугающим – акцентом. Когда он впервые услышал медленную и плавную речь южан, мать говорила ему, что арфисты стараются сохранить язык, спасти его от деградации и изменений. Однако говор всадника – такого маленького по сравнению с могучим зверем, на шее которого он восседал – казался почти непонятным Джейду… И этот человек выглядел совсем непохожим на прочих мужчин, которых ему доводилось видеть. Чудовищно огромные глаза, безволосый череп, затянутое в кожу тело… Неужели всадники так отличались от остальных людей Перна? Тут мальчик сообразил, что на голове у гостя плотный шлем с очками; рот у него приоткрылся от удивления, и Джейд поспешил захлопнуть его.
– Нет, ты не из наземной команды, – произнес всадник, и на этот раз Джейд понял его. – Слишком ты мал… какая от тебя польза! Зови-ка, парень, главного, – он говорил раздраженно и как будто обиженно. – Я не обязан работать за вас – совсем не дело Вейра шарить по земле и выискивать каждую нору. В следующий раз вам надо трудиться получше.
– Нам? – Кренден, подоспевший с берега, шагнул вперед. Позади него стояли Борель и Темма с Гледией, матерью Джейда.
– Дети и женщины! И только двое мужчин! Ну и ну! Вот так помощь! Это все, кого вы смогли собрать? – всадник стянул шлем с очками, и Джейд теперь убедился, что лицо у него вполне человеческое, только покрытое глубокими шрамами и рубцами; волосы были коротко острижены. Возможно, встретившись с этим человеком в другое время и при других обстоятельствах, Джейд простил бы ему ворчливый тон и резкие слова – но только не в этот раз. Не в этот скорбный день, когда рука судьбы уничтожила богатство и гордость клана Лилкамп.
Но дракон очаровал его. Он заметил темные полосы сажи на коричневой шкуре дракона, два слегка поврежденных кровоточащих гребня, неровные шрамы на предплечьях – длинные тонкие штрихи, выделявшиеся на гладкой коже; они тянулись дальше по бокам и спине, словно зверя хлестнули пучком хворостин. Однако больше всего Джейда поразили глаза – огромные, медленно вращающиеся, мерцающие всеми цветами радуги – от красного до сине-зеленого. Эти глаза, полные невысказанной усталости, долго преследовали его в снах; он сам не знал, откуда и почему пришло это чувство безмерного утомления и муки.