Отставной дракон
Шрифт:
– Как мерзко-то… – выговорил он.
– А вот это ты брось, – серьезно сказала она, оглянулась и прошипела: – Лезь давай, пока они не смотрят!
Фальк сам не понял, как оказался в кабине. Ну не Литта же его туда забросила! Разве девушке по силам поднять мужчину на полголовы выше нее и куда крупнее? Впрочем, удивляться было некогда.
– Успокойся, – сказала она, стоя на крыле и делая вид, будто шарит в кабине. – И помни, что я тебе сказала: если на сердце тяжело, ты не взлетишь. А ты обязан взлететь, поэтому просто успокойся. Я бы тебя поцеловала для вдохновения, да ведь пообещала не
Его щеки осторожно коснулись горячие губы, и Фальк понял, что сейчас взлетит безо всякого аэроплана.
– Ты это прекрати, – хрипло произнес он.
– Я больше не буду, – фыркнула Литта. – Мог бы и побриться, кстати, ты колешься. Ну все, на взлет, работаем, как обычно. Просто забудь про инспекцию и давай пошалим!
Она спрыгнула наземь, размахивая своими очками (которые, Фальк видел, были у нее в кармане), и побежала к своему аэроплану.
– От винта! – услышал он и повторил:
– От винта!
Они взлетели почти одновременно – он чуть медленнее, машина и впрямь была заслуженной, – разошлись в разные стороны, а потом начали игру в догонялки. Фальк видел, как Литта сбавляет тягу, чтобы он не отстал. Правда, от парочки любимых фокусов она не удержалась: пронеслась на бреющем над инспекторами, так что с тех сдуло фуражки, а полковник присел, потом ушла в набор и рухнула из-под облаков в такое пике, что Фальк снова чуть было не поседел.
Литта не воевала, поэтому атаковать предстояло ему, и он вспомнил все, что только умел. Правда, изловить ее ему никак не удавалось: пусть ее аэроплан был больше, но уворачивалась она виртуозно. Наконец она качнула лопастями, мол, пора завязывать, и он поймал момент, зашел на цель, спикировал… И якобы подбитая Литта ушла в штопор. Кажется, полковник присел вторично, но девушка лихо выровняла аэроплан и приземлилась. Фальк сел чуть погодя, когда увидел, что она уже выбралась из кабины, стащила шлемофон и похлопала своего мальчика по борту.
Курсанты, привыкшие к ее выходкам, явно хотели посвистеть и поулюлюкать, но под яростным взглядом начальника сдержались, хотя кто-то все же свистнул.
– Здорово было! – преувеличенно весело сказала она, подходя к его аэроплану. – Только, Фальк, мы перепутали, это твои очки, давай меняться обратно!
– Погоди, вылезу…
Вот на этот раз он точно почувствовал, как она держит его едва ли не на весу, помогая спуститься. Откуда такая сила в хрупкой с виду девушке, Фальк не понимал.
– Ты как? – спросила она тихо.
– Хорошо полетали, – ответил он и добавил еще тише. – Спасибо.
Литта только улыбнулась и потерлась носом о его плечо.
– Чешется, а руки грязные, – пояснила она. – Пошли слушать разбор полетов!
– П-прекрасное представление, – чуть заикаясь, выговорил полковник. – И все же я считаю, что женщинам в авиации не место. Если уж так хочется, и если у нее имеется свой аэроплан, пускай летает в свое удовольствие, но как наставник…
– Как наставник, – сквозь зубы выговорил Фальк, – Литта намного лучше меня. У меня есть боевой опыт, это верно, но зато она прекрасно работает с личным составом, у нее к этому талант. Она людей чувствует… Да она даже улитку уговорит от земли оторваться!
– Я понимаю, конечно, что вы, герой войны, – тот выразительно покосился на его ногу и костыль, услужливо поданный механиком, – в восторге от такой прелестной наставницы, но здесь все же летная школа, а не… гм… заведение определенного пошиба!
– Странно, что девица всего одна, – поддакнул адъютант.
Фальк сперва онемел, а потом глаза заволокла красная пелена, и он чувствовал только, как начальник пытается поймать его за руку, а потом сделалось очень жарко, и он понял, что его перехватила Литта, держит обеими руками за пояс и упирается, не подпуская к полковнику. Сила у нее в самом деле была не девичья.
– Тихо, угомонись, – проговорила она ему в ухо, а назад крикнула: – Осторожнее, он же контуженный!
– Убью… убью гадину… – Фальк снова рванулся, но Литта держала его мертвой хваткой. – Да как он посмел такое о тебе!.. Гнида штабная!
– Я тебя сейчас вырублю, если не успокоишься, – сказала она совершенно серьезно. – Я умею. Прекрати немедленно истерику!
Фальк дышал, как запаленная лошадь, но бешенство понемногу отступало, оставалось только какое-то гадкое чувство: он был не в небе, он ничем не мог ответить на оскорбление, и ладно бы оскорбили его, но Литту!..
– Всё… ну всё, мой хороший, – она погладила его по затылку. – А с этой дрянью я сама разберусь. Я гражданская, это раз, а два – ты помнишь, кто мои родственники. Если что, ему мало не покажется. Ну-ка, присядь… Вик! Принеси воды, Фальку плохо!
– Бегу! – курсант сорвался с места. Фалька действительно любили, Литту тоже, и у многих чесались кулаки начистить физиономию если не полковнику, так хоть адъютанту. – Держите, госпожа…
– На голову ему лей. Да не так! – Литта отобрала у Вика ведро и выплеснула его на Фалька. Тот вздрогнул и окончательно очнулся. И понял, что сам себя погубил – после такого представления его просто вышибут отсюда коленом под зад, забыв о заслугах… – Остынь. А я сейчас вернусь.
Фальк потерянно смотрел ей вслед.
– Держите тут сумасшедших!.. – доносилось от начальственного аэроплана. – Инвалидов и каких-то шлюх! Я доложу!..
– Ах, значит, шлюх… – негромко, но очень отчетливо произнесла Литта, и Фальк невольно вздрогнул, вспомнив разговор на берегу озера. – Н-на!
От ее оплеухи полковник отлетел на несколько шагов назад и ударился затылком о стойку шасси, по которой и сполз наземь. На его упитанной щеке отпечаталась пятерня Литты. На этот раз курсанты не сдержались и разразились воплями и свистом.
– Пониже бы тебе врезать, чтоб поменьше о шлюхах думал, да ведь покалечу, – презрительно произнесла Литта. – Дрянь. Прав Фальк, гнида штабная, а туда же… Забери эту мерзость с нашего аэродрома, – велела она адъютанту, забившемуся под аэроплан. – И проваливайте отсюда поживее! А если надумаешь жаловаться… – тут девушка улыбнулась, и полковник постарался потерять сознание. – Узнай на досуге, чья я дочь. Передумаешь.
Она вернулась к Фальку, села рядом наземь и обняла его за плечи.
– Эх ты, чудак-человек, – сказала она, вытирая ему мокрый лоб. – Ну что тебя так разобрало? Ну сказал этот тип гадость, подумаешь… Ты же знаешь, что это неправда. Хотя, помнится, кое-кто недавно…