Отставной дракон
Шрифт:
Фальк похолодел. Стало быть, он вот так походя оскорбил свою несбыточную мечту? И он думал, что хуже ему быть уже не может?..
– Я… Литта, я глупость сморозил, клянусь! – выговорил он. – Прости, я могу встать только на одно колено…
– Прекрати, идиот! – Литта кинулась поднимать его. – Прощу тебя, так и быть, мужчины все дураки, как бабушки говорят… Только ты впредь думай, прежде чем ляпать чего-ничего, хорошо?
Он кивнул.
– А что ты так дрожишь? Перегрелся, что ли? – слезы
Он стоял молча, опустив руки и не зная, что сказать. И стоит ли вообще говорить. Потом сунул руку во внутренний карман и достал пузырек от какого-то лекарства, он даже не знал, от какого, подобрал где-то. Пузырек был под завязку набит пилюлями, которыми пичкали его в госпитале, а потом в больнице. Фальк выяснил, как они действуют и сколько их нужно выпить, чтобы расстаться наконец с землей насовсем.
– Я отлетался, – просто сказал он.
Зеленые глаза Литты сперва сделались круглыми, потом опасно сузились.
– Ты сдурел? – спросила она сквозь зубы.
Фальк молча покачал головой. Он не хотел ничего объяснять. Боль – ерунда, можно и потерпеть, но то физическая боль, а внутри болит иначе, и лекарствами этого не заглушить. «Лучше бы я и впрямь умер тогда», – подумал он, и в этот момент Литта вышибла у него из руки пузырек и принялась яростно топтать каблуком, растирая таблетки в мелкую пыль.
– Что ты делаешь?.. – выдавил он. Теперь ему еще полгода придется…
– И не думай! – выдохнула она. Сейчас Литта не улыбалась, а выражение ее лица пугало. – Не смей даже думать об этом!
– Ты что, верующая? – спросил Фальк спокойно. – Я – нет. Мне наплевать на высшие силы и посмертие, мне будет уже все равно.
– Фальк, но зачем? – выговорила она, и он снова увидел слезы у нее на глазах. – Я не понимаю, зачем?! Или почему?
– Я же сказал. Отлетался. Не могу больше. И не хочу. Меня тут ничто не держит, вот я и решил уйти.
– Как это – не держит? – нахмурилась Литта. – А работа твоя, ребята-курсанты, они же тебя любят, ты не замечаешь, что ли? Вокруг столько всего интересного, мир такой огромный и красивый! Не понимаю!
– Ребята хихикают у меня за спиной, мол, колченогий инструктор, вояка нашелся… А вокруг… – он отвернулся. – Какая разница, что там в мире, мне туда все равно не попасть. Долину вот увидел, спасибо тебе, я и не знал, что бывает на свете такая красота… Да что ж ты делаешь!
– Ума тебе вкладываю, – зло ответила девушка, глядя, как он потирает горящую щеку. – Совсем рехнулся! Правильно прабабушка говорит, что мужикам надо ума подбавлять, можно и сковородкой! Прадед-то, я говорила, тоже хотел убиться, когда обезножел, а она не позволила. И живы-здоровы оба, слава всему сущему, и летают вместе…
– А? – опомнился Фальк. Рука у нее была очень тяжелой.
– Это у нас семейное, – фыркнула Литта. – Любим летать. А они хоть и немолодые, но иным молодым фору дадут. И прекрати это! Ребята хихикают… Мало ли, над чем они хихикают, может, анекдот похабный рассказывают! А я тебе скажу, что они тебя уважают и вправду любят, я-то знаю. Вот меня подкалывают, я же девушка, ну так я привыкла, да и ответить могу. А ты герой войны, тебя только шепотом поминают, глупый ты человек!
Он молчал.
– Ты что? Ну-ка, сядь, я воды принесу… – встревожилась девушка. – Да мать вашу, куда вы мою фляжку задевали?! Убью олухов! На-ка, попей…
Под крылом аэроплана было прохладно, и стало еще лучше, когда Литта вылила Фальку на голову остатки воды из фляжки, потом сходила к озеру и повторила душ. И села рядом.
– Почему ты так этого стыдишься? – спросила она негромко.
– Потому что я неполноценный, – ответил он, привалившись к стойке шасси и закрыв глаза.
– Кто тебе это ляпнул? – поразилась Литта.
Фальк помолчал, а потом решил, что лучше сказать все и сразу, не то потом будет хуже.
– Моя невеста.
– Вот дура-то! – выпалила девушка. – Ну… извини…
– Ничего, – ровным тоном ответил он. – Она больше не невеста мне. Разорвала помолвку, когда узнала, что со мной случилось.
– Ты ее любил? – тихо спросила Литта.
– Не знаю, – равнодушно ответил Фальк, глядя в небо. – Думал, что люблю. Но все равно было очень больно. Тогда. Я надеялся, что она…
Он замолчал.
Девушка погладила его по плечу.
– А потом я узнал, как это – любить по-настоящему, – добавил он. – Но уже слишком поздно…
– Вот дурак-человек! Чего тебе поздно-то? – подскочила Литта. – Тебе тридцать едва сравнялось, еще успеешь налетаться! Пойдем! Давай, вставай, а то силой потащу! Голова не болит, не кружится? А то тут солнышко такое…
– Да не болит у меня ничего! – Фальк встал. – Нечему уже.
Он лгал: у него нестерпимо болело сердце, потому что Литта была невероятно хороша на этом самом солнце.
– Прадеду было хуже, – серьезно сказала она. – Он не мог летать, и то выдюжил! А ты можешь! Распустил сопли, инструктор, называется… А ну встряхнись и полетим дальше!
– Горючего не хватит, – мрачно сказал Фальк.
– Дозаправимся, – фыркнула Литта.
– Где? В горах?
– Узнаешь, – сказала она загадочно. – Хотя нет. Пока рано. Ты совсем никакой, так что давай-ка на базу…
– Ну так заводи, – спокойно сказал он. – Что тянешь?
– Резину, – хмыкнула Литта. – Ну-ка, от винта!