Отстойник
Шрифт:
Тишина, пламя костра и, конечно, усталость сработали лучше любого снотворного.
Проснулся от холода. Костер, прогорев, погас, за ночь земля остыла.
Еды нет, так, что тратить время на костер не стал. Согреюсь на ходу. Надоела неопределенность. Хоть кого-нибудь встретить. Пусть и неутешительная ясность, чем неопределенность. Эх! Наивный нанайский мальчик! Но не стоит забегать вперед.
День начинался оптимистично.
На ходу быстро согрелся. Лес начал меняться. Меньше стало препятствий, которые приходилось
Раз есть птицы, то есть и животные. А если есть животные … Так наверняка и хищники. А если хищник голоден … Ой! И чем мне от них защищаться?
Вместо того, чтобы внимательно наблюдать за обстановкой, я, предаваясь таким важным логическим построениям, шел как на прогулке в городском парке. Что привело к потере сознания.
Точнее, мне «помогли» потерять сознание. Удар по голове, сзади, и я отключаюсь.
Глава 2
Пришел в себя валяющимся на грязных досках в клетке. На руках следы веревок. Вероятно, пока несли, связывали. О чем я думаю! Какая разница! Меня отключили, связали, бросили в клетку! Конечно, это было сделано с самыми благими намерениями!
Кто бы это не сделал, меня они точно не любят.
Подняться и оглядеться? Или пока полежать и подумать. Ну не пришел я еще в сознание! Решил не спешить. Лежу. Глаза закрыты. Попытался их открыть. Лучше б я это не делал. Яркий свет ударил по глазам, от чего я непроизвольно дернулся. От боли в затылке, а может и во всей голове, чуть не взвыл. Как мог быстрее закрыл глаза и замер, в тщетной попытке, таким образом унять боль. К головной боли добавилась тошнота. Если бы не пустой желудок, то, наверняка, он бы уже освободился.
Вот и контакт.
Я лежал тихо, стараясь не шевелиться, так, казалось, меньше тошнит и голова, вроде, не так разламывается.
Что творится вокруг, естественно, не видел, глаза-то закрыты. До меня доносились какие-то звуки, но их происхождение понять не мог. Главное, что они не слишком досаждали мне.
Внезапный, для меня, отвратительный крик, дикой болью взорвался в голове. А я, наивный, думал, что больнее некуда. В прошлой жизни, мне иногда доставалось по голове, влезешь в семейный скандал, или драка на участке, так и может «прилететь». Но там и больничный, и врачи, и лекарства какие-то. А тут …
Доски подо мной дернулись, многострадальная голова, дернувшись, стукнулась обо что-то. И блаженное небытие.
В сознание, мозг, или куда еще, а, впрочем, не важно, ворвались чьи-то голоса. Может это бред больного, стукнутого мозга?
– И что делать с этим нытиком?
– Будь милосерден. Не каждый герой – герой во всем. Себя вспомни. Или успел забыть?
– Пошел ты …
– Он только что был вырван из привычной жизни. Ничего не понимает. Растерялся. Но не сдался. Копошится, как может.
– Ага! И в голове одни жалобы и страдание.
– Не по мыслям, а по делам оценивай. И не забывай, мы только наблюдатели. На то и создан «отстойник». К тому же у него Дар. Потому и попал сюда.
– Добренький ты!
– Такова моя роль.
– Так будем внедрять «Первоначальный пакет»? Или «спишем»?
– Тебе дай волю, так всех «списал» бы!
– Значит, внедряем?
– Не спеши. Я верю в него. Предлагаю провести эксперимент.
– Какой? – в голосе явно прозвучал интерес, а может любопытство, что сильно отличалось от безлично-нейтральной тональности предыдущих фраз.
С подленько ехидной интонацией другой голос произнес:
– Никаких «пакетов». Пусть самостоятельно, без какого-либо вмешательства, либо выкарабкается, либо … Все честно.
– Ну ты и добряк! Гуманист!
– А то!
«Ну гады!!!» – разозлился я. И вмешался в их беседу.
– А ничего, что вы меня, без меня обсуждаете? И не пора ли объяснить, куда я попал? Что за отстойник такой и … и … Давайте все рассказывайте! А то я … я буду на вас жаловаться в вышестоящие инстанции! Вот!
В ответ прозвучало дружное ржание.
– А ты смешной, – наконец выдавил кто-то из них, и продолжил ржать.
Второй не только внес «свои пять копеек» в издевки, но и кое-что прояснил:
– Смешная зверюшка! Гы-гы-га! Ой! Не могу! Га-га-га! Ты доберись вначале до нашего начальства! Мы тут главные. Есть, правда еще несколько, но они сейчас другим заняты. Гы-гы …
– Кончайте ржать! Мне уже терять нечего …
– Во! Га-га! А ты говорил! Видишь! Зубы показывает! И кому! Нам! Га-га!
– Ладно. Живи! Сам во всем разберешься, если успеешь. Ты никому не нужен! Выплывешь – молодец, нет – сам виноват. Бывай!
И все закончилось. Я пришел в себя. Но что это? Голова не болит! Не могу утверждать, что чувствую себя замечательно, но ничего не болит. Холодно. Трясет. Я в плену. Открыл глаза. А я-то голый! То есть совершенно! А моя одежда? Обувь?
Вот странное существо человек. Когда лежал и молил о том, чтобы голова не болела, чтобы не тошнило, согласен был на все. А сейчас … Голова не болит, чувствую вполне хорошо – то, о чем мечтал.
Хватит. Пора разобраться с реальностью, а там и решать, что делать дальше.
Огляделся. Лежу в железной клетке с деревянным настилом вместо пола, доски не пригнаны плотно, между ними приличные щели. Как уже говорил, полностью обнажен. В противоположном углу сидит какой-то старик, но ему проще, на нем хоть какие-то лохмотья.
Сел.
А что вокруг? За пределами клетки?
Небольшой караван из повозок, примерно с такими же клетками, в которых сидят от двух до пяти человекоподобных существ, людьми эти создания назвать сложно. Некоторые из них в лохмотьях, остальные, как и я, голые.