Отступница
Шрифт:
– Ладно. О том, что этот город бывшая военная база и что его население составляет приблизительно двести двадцать тысяч человек тебе уже известно. Давай пройдёмся немного по его строению, – с этими словами Конан вытащил из подставки в виде миниатюрной зеленой ящерицы три деревянные зубочистки. – Этот город похож на слоёный пирог. Он делится на три яруса, – с этими словами он начал раскладывать на столе передо мной зубочистки. – Внизу подгоревшая в духовке основа, в центре полезная начинка, а сверху калорийные сливки. На верхнем ярусе располагаются комфортабельные апартаменты,
– У вас даже школа с детским садом имеются? – удивилась я.
– Они не просто имеются – они забиты под завязку. Население города чувствует себя в достаточной безопасности, чтобы позволять себе заводить детей. Однако есть лимит: разрешено заводить не больше двух детей. За третьего ребёнка придётся платить серьёзный налог вплоть до его совершеннолетия. Исключением считаются случаи с тройняшками.
– И много у вас таких налогоплательщиков и исключений? – мне не понравилась эта схема, что не скрыл мой тон.
– Один процент родителей – налогоплательщики. Исключений всего два за всю историю существования города. Также под налог не попали семьи, в которых было больше двух детей до того, как этот закон вступил в силу.
– Как великодушно.
– Тебе может это не нравиться, Джекки, но такова реальность: город не резиновый и на каждого жителя в год приходится едва подъёмная затрата ресурсов.
– Ты сам себе противоречишь. Если всё действительно так и город переполнен, тогда зачем вы создали отряды добровольцев и продолжаете приводить сюда новых людей из одичавших земель?
– У нас стареющее население.
– Что это значит?
– Это значит, что у нас очень много пенсионеров, о которых необходимо заботиться на бюджетной основе, и много детей в возрасте до пятнадцати лет, но при этом значительно меньше людей в возрасте от шестнадцати до пятидесяти лет, среди которых продолжает держаться высокая статистика смертности: некоторые погибают в одичавших землях, многие чахнут из-за психологического состояния – это поколение лишилось не просто домов, но целого мира, им психологически сложнее, чем детям. Есть суицидники, есть сумасшедшие, есть просто сдавшиеся. Минимум дееспособных на максимум стариков и детей – это очень большая нагрузка. Поэтому мы пытаемся пополнять ресурсы города, приводя в него новых дееспособных людей. Да и не обольщайся, обычно мы приводим не так много людей. В год, может, всего пару десятков новоприбывших набирается. Ваша крупная группа – чистое исключение.
– Ты рассказал, что располагается на верхнем и среднем ярусе города. Что же находится на нижнем?
– Гаражи. Амбары. Склады. Несколько злачных баров. Дешевые капсульные квартиры. Прачечные. Технические помещения. Входы и выходы из города на поверхность.
– Значит, всё по-старому: где есть сливки, там есть и отбросы.
– Жёстко, но, по сути, так и есть.
– Ты упомянул про заводы. У вас есть какое-то
– Естественно есть. Если бы город только потреблял, он загнулся бы в первый же год после Первой Атаки.
– И что вы производите?
– Инженерия у нас на первом месте. Энергию получаем из разных источников, подведённых к военной базе ещё до Первой Атаки и обещающих продержаться в исправности пару ближайших столетий.
– А потом? Будущие поколения обречены на лишенное света влачение жизни под землёй?
– К тому времени город что-нибудь придумает, изобретёт. Или, быть может, Атаки однажды так же резко прекратятся, как начались, и люди вновь выйдут на поверхность, и наконец научатся жить в гармонии с дикой природой.
– Едва ли… – мой скепсис зашкаливал. – Какие источники энергии питают город?
– Видела озеро на подходе к горе? У нас отличная гидроэлектростанция. Ещё есть более слабые по отдаче ветряные мельницы и неплохие запасы солнечных батарей.
– Что ещё у вас есть, помимо инженерии и энергетики? Как вы умудряетесь прокормить всё многотысячное население? Производите продукты питания? Какие?
– Овощи и фрукты ста двадцати видов выращиваются на нижнем ярусе в теплицах.
– Недурно.
– Очень недурно. Также у нас есть животные и птицы: коровы, бараны, козы, свиньи, альпаки, куры, гуси, индейки… Список большой. Даже есть собаки и кошки. Рыбу мы добываем из местного озера, животных кормим травой, которую в долине добывают специализированные отряды добровольцев, сформированные из Неуязвимых. Ещё у нас есть производство собственного шоколада, печенья и мороженого.
– А это уже даже роскошь. У вас, похоже, всё схвачено…
– Не чешись, – совершенно неожиданно оборвал меня на полуслове собеседник, и в этот момент я поняла, что действительно чешу всё ещё зудящую новую кожу на кулаках.
– Что ещё есть в вашем городе, что могло бы показаться мне необычным?
– Из режущего слух: понятия Неуязвимых и Уязвимых ввелись здесь не сразу, так что иногда ты можешь слышать такие обозначения как “воздушный” и “не воздушный”, “слышащий” и “глухой”. “Воздушные” знаки зодиака и “глухие” для Атак – это Неуязвимые, “не воздушные” знаки зодиака и “слышащие” Атаки – это Уязвимые.
Наш диалог прервал возникший возле нашего столика официант: худощавый парень примерно моего возраста, в форме коричневого и белого тонов. Установив передо мной чашку с горячим шоколадом, он, встретившись со мной взглядом, улыбнулся.
– Большое спасибо… – решила поблагодарить за подношение я. Вместо того, чтобы ответить мне хоть что-то, парень решительно проигнорировал моё обращение – резко развернулся ещё в момент, когда я была на половине фразы.
– Приветливость здесь не приветствуется? – сдвинула брови я, посмотрев на сидящего передо мной Конана.
– Где бы ты ни была: обслуживающий персонал в форменной одежде коричнево-белых тонов – глухой.
– То есть как это?.. Совершенно глухие люди? – недоумённо округлила глаза я. – И ты хочешь сказать, что их достаточно много? Но как это…