Отступник на краю империи
Шрифт:
Общение с Высшими происходит по уже знакомой схеме — посредством радиопередач. С той лишь разницей, что Иван не ездит по городам и весям на микроавтобусе, а использует оборудование, стоящее на чердаке арендованного дома. Раз в год дома меняются.
Я вспомнил резиденцию Чёрного Ока в Никополе. Не похоже, чтобы там кто-то скрывал свои лица или заморачивался вопросами безопасности. На это Джан ответила, что в Никополе, вероятнее всего, собрались представители одной иерархической ступеньки либо одноразовые наёмники.
— Это как? — заинтересовался я. — Почему одноразовые?
— Им очень хорошо заплатили, — улыбнулась девушка, — но после выполнения определённой миссии убьют.
Выяснилось, что для сеансов дальней связи имеются ограничения. Так, в России повсеместно раскиданы ретрансляторы, и радиолюбителям выделено девять коротковолновых диапазонов. Если у вас нет мощной антенны, даже не думайте пообщаться с кем-то на другом конце земного шарика. У микроавтобуса Васи антенна была, но очень скромная, неприметная. Поэтому Матиас сидел в Атлере и оттуда телепортировался на пирс. Собственно, Матиас курировал сразу две операции — уничтожение топовых бойцов Эфы перед Турниром и ликвидацию Кромсателя. В городе находились и другие Средние, они отвечали за финансирование и привлечение сторонних специалистов. В том числе, убийц вроде меня.
У каждой Рептилии имелся позывной. Как правило, это цифробуквенный код на латинском языке, вот только фанатики пользовались собственным алфавитом. Джан начала копать глубже, внедряя в сон рептилоида образы-крючочки, и вскоре достигла успеха. Мы получили не только название мёртвого языка, взятого за основу для шифра, но и саму систему шифрования. Плюс позывные двух Средних и одного Старшего.
Интрига дня — что за язык.
Готский.
Я сразу припомнил эти закорючки — они мне попадались и в прошлой жизни. К слову, не совсем закорючки. Буквы не были похожи на арабскую вязь, армянскую или грузинскую письменность. Первое, что приходило на ум, — скрещенные клинки. Или рукояти мечей. В общем, готы есть готы.
— И как мне вызвать Старшего? — поинтересовался я.
— У него есть позывной, — Джан с интересом наблюдала за приближением порта.
— И он придёт?
— Я тоже задала этот вопрос.
— И? — поторопил я.
— Не придёт. Старшие слишком загружены и слишком ценны для Реликтов, чтобы ими рисковать без нужды. Форс-мажорные обстоятельства не катят. Верхушка скорее откажется от нескольких звеньев Ока, чем раскроет себя. И Старшая Рептилия не будет сидеть в Фазисе.
— А где она будет сидеть?
Девушка пожала плечами:
— В соседней губернии. Или на противоположном краю России. Да где угодно.
Я выругался.
— Не спеши с выводами, — на лице Джан появилось самодовольное выражение. — Кое-что мне удалось выяснить. Чёрное Око до смерти боится одной технологии, которой владеют кланы и инквизиторы.
— Что за технология?
— Радиопеленг.
Я кое-что слышал об этом. В СССР, в «семидесятых», была очень популярна забава под названием «охота на лис». Мужики в спортивных костюмах бегали по лесам с круглыми штуковинами в руках и определяли источники сигналов. У меня даже один знакомый этим занимался. Так вот, клановые разведслужбы давно обзавелись мощными пеленгаторами, усиленными каббалистическими вставками. Там применяется какой-то хитрый эффект, позволяющий вычислить не только общее направление сигнала, но и определить локацию отправителя с точностью до двухсот метров.
— Почему они этим не пользуются? — офигел я. — Давно бы размазали фанатиков тонким слоем.
— Позывные, — напомнила девушка, — которые привязаны к готскому языку.
Ну, да.
Я это не учёл.
— Ладно, и как нам это использовать? — начал я рассуждать вслух. — У нас нет пеленгатора. И волосатой руки в разведке тоже нет. Сомневаюсь, что Гамов пустит нас к своим ребятам или окажет помощь.
— Нам не нужна помощь Гамова, — возразила Джан. — Я могу внедрить через сон одному из техников-пеленгаторов идею. Проверить подозрительный позывной, который ему привиделся ночью. Он это сделает, а мы добудем результат из его головы.
— Опасно, — я поцокал языком. — Во-первых, его могут прикрывать телепаты и другие морфисты. Во-вторых, он доложит руководству о своих исследованиях. Или выйдет на Старшего сам, а это не в моих интересах.
— Успокойся, — отмахнулась девушка. — Я сделаю так, что он обо всём забудет.
Заманчиво.
— И как нам поймать нужный радиосигнал?
— Догадайся.
— Аппаратура в бусе! — я щёлкнул пальцами.
— Гениально, — похвалила Джан. Но я понимал, что этот сценарий уже просчитан. — Перетащим её сюда. И попросим Бродягу вырастить приличную антенну.
— Строители заметят.
— Будем работать ночью — не заметят. К утру всё разберём. Я выяснила, что сеансы связи между Старшими и Средними происходят с часу до трёх ночи. В это время город спит, всем пофиг на твою антенну.
— И что, они каждую ночь переговариваются? — очумел я.
— Неа. Раз в месяц, десятого числа, Средние отправляют отчёт по отдельному каналу. Двадцать пятого числа выходит на связь Старший и скидывает новые задания. Ну, и уточняет непонятные моменты по отчёту.
— Двадцать пятого, — задумчиво повторил я. — Но это же совсем скоро!
— А то, — в глазах Джан появились лукавые искорки. — Кто молодец?
— Ты молодец, — искренне признал я. — Комсомолка, спортсменка, красавица.
— Кто-кто? — Джан зацепилась за неизвестное слово.
— Не бери в голову, — хмыкнул я. — Цитата из моего прошлого. Так, буди меня. Надо притащить радиостанцию в дом. А потом избавиться от фургона.
— Ты ничего не забыл?
Напрягаю память.
— Матиас. Он тебе больше не нужен?
— Нет, — морфистка покачала головой.
И вот оно — яростное верещание будильника. Что интересно, будильник держит в руках моя соседка, одетая в «гепардовский» спортивный костюм. Очень похоже на то, в чём выступала сборная СССР по баскетболу.
— Он скоро проснётся, — девушка выключила ненавистный механизм. — Быстрая фаза подходит к концу.
— Понял.
Выбравшись из постели, я начал одеваться. Джан пробормотала что-то невнятное и пулей выскочила из моей спальни. Пожав плечами, я направился в тренировочную комнату, порылся в одном из ящиков и достал гарроту. Проверенная временем удавка с ручками, отдалённо смахивает на нунчаки. В этот раз хочу обойтись без крови — надоела уборка.