Отступник на краю империи
Шрифт:
— Разве нет бесов первого ранга… шести лет от роду?
— Поверь, нет, — во время очередного прогиба Маро едва не коснулась волосами натёртого до блеска паркета. — У нас ведь нет рангов. Мы не возвышаемся с помощью энергии ки, она просто течёт по нашим жилам, усиливая регенерацию. И омолаживая.
— И сколько тебе? Биологически?
— Шестнадцать.
— Гормоны?
— Умница. Сначала идёт гормональная перестройка организма, а потом происходит прорыв. Иногда пауза затягивается. Я знаю бесов,
— Зачем ты это говоришь?
— Я всегда это говорю тем, кто меня хочет.
— Так заметно?
— Глаза у тебя старые, а тело молодое. Я умею читать язык тела.
Поворот, прогиб. Девушка выбрасывает ногу, демонстрируя невероятную растяжку, после чего мы отводим задние ноги, скользя и прижимая себя к полу. Я держу Маро за талию, чувствую её жаркое дыхание, смотрю прямо в глаза. Пальцы девушки вцепились мне в плечо, а губы почти вплотную приблизились к моим…
Медленно встаём и отпускаем друг друга.
Шаг назад.
Вновь сходимся, нога Маро скользит по моему бедру и застывает вместе с последними аккордами музыки. Левая рука бессмертной отведена, указательный палец кому-то шутливо грозит. Я проследил за взглядом Кобалии и наткнулся на типа в военном мундире с голубыми и белыми нашивками. Воздушный флот? Тип буквально сверлил нашу пару глазами, отстранившись от своей партнёрши — немолодой, но элегантной аристократки в красном платье.
А ещё на нас смотрела Джан.
И добрая половина зала.
Раздались громкие хлопки — это лидер клана соизволил наградить наш тандем своими аплодисментами. К Трубецкому присоединилась его супруга, затем — Гамов и несколько влиятельных персон, убелённых сединами. И вот уже зал взрывается громом оваций. Редкостное единодушие.
Заиграла тихая фоновая мелодия, а Распорядитель объявил перерыв на фуршет.
Ко мне с натянутой улыбкой приблизилась Джан.
— И что это было?
Пожимаю плечами:
— Танец.
Морфистка говорила тихо, не забывая улыбаться. Подхватив меня под руку, она устремилась к дальним дверям — туда, где раскинулась анфилада банкетных залов, по которым разбредались разгорячённые гости.
— Она же на тебя вешалась, — с трудом сдерживая ярость, произнесла южанка. — Это уже выходит за нормы приличий.
— Представление, — равнодушно ответил я. — Маро сообщила кое-что важное, и…
— Гамов мне целый допрос устроил, — продолжила возмущаться соседка. — Как мы познакомились, что поделывает батюшка, давно ли я была в Неваполисе… Он всё знает, понимаешь? Обо мне, и про мою семью…
— Успокойся, — жёстко оборвал я эти откровения. — Он хочет, чтобы ты верила в это. Придерживайся легенды, что бы ни случилось.
— Меня прощупывали телепаты.
— И?
Джан молча прикоснулась к своему колье:
— Есть кое-что… доставшееся по материнской линии.
Ясно-понятно.
Все эти безделушки, которые обожают аристо. Искусно замаскированные артефакты, позволяющие не быть съеденным другими хищниками.
Впереди уже маячили столы с тарталетками, канапе, овощными и фруктовыми нарезками, когда на горизонте объявился новый персонаж.
Меня окликнули:
— Эй, ты! Нищеброд в пиджаке!
Фраза могла быть адресована кому угодно, если бы говоривший не преградил мне дорогу, нагло ухмыляясь. Этого укурка я сразу вспомнил. Мажор из ателье, которого я вырубил недавно за хамское поведение. Если не изменяет память, Алексей Сухомлинский. А память у меня хорошая.
Джан брезгливо уставилась на отморозка.
— Оклемался, — я добродушно хлопнул парня по плечу. — Ты что, шампанского перебрал?
Судя по запаху, я попал в точку.
Аристократ побелел от злости.
— Кто тебя пропустил? Зимний бал — для благородных. А тебе впору ботинки полировать даже самому распоследнему барону.
Заготовленная речь?
Трогательно.
— Уйди с дороги. Я подарил тебе жизнь, радуйся.
— Подарил мне жизнь? — презрительно скривился Сухомлинский. — Ты за собой бы лучше присматривал, холоп.
Вот это зря.
У меня всё меньше поля для манёвра.
Разговоры вокруг нас стихли. Многие наблюдали за развитием событий, попивая шампанское. Я заметил, что рука Сухомлинского тянется к несуществующей рукояти меча.
— Съешь печеньку, — хмыкнул я. — И топай к мамочке.
Я его провоцировал, прекрасно осознавая это.
Ловлю на себе укоризненный взгляд Маро.
Сухомлинский в ярости срывает перчатку и швыряет мне в лицо.
— Вызов. Здесь и сейчас.
— Ты вызвал на бой простолюдина, сынок? — раздался мужской голос из толпы.
Алексей собрался что-то ответить, но между нами вклинился Распорядитель.
— Господа, — слуга встал таким образом, чтобы ни к кому из нас не поворачиваться спиной. — Прошу прекратить это безобразие. Если хотите выяснить отношения — мы предоставим арену для поединка.
— Почему бы и нет, — согласился я.
— Что с нашим оружием? — спросил мажор.
— Вам его предоставят на время дуэли.
Где-то в толпе отец несостоявшегося левитатора изобразил жест «рука-лицо». Сын откровенно позорил свой Род, устроив дебош на княжеском приёме. И лишь начальник службы безопасности, стоя в отдалении, заинтересованно ловил каждое наше слово.
По странному стечению обстоятельств, рядом отирался Лев Барский.
Я вновь ощутил внимание телепатов, но они не сумели пробиться сквозь выставленные блоки. Фон был идеально ровным… потому что я предвидел такой поворот.