Отступник. Изгнанник. Воин

Сальваторе Роберт Энтони

Какое-то движение наверху привлекло внимание дрова. При ярком свете он видел очень плохо, однако смутно различил фигуру, похожую на человеческую, которая осторожно пробиралась к нему.

Филин снова взлетел и принялся описывать круги над головой дрова, призывно ухая. Дзирт настороженно припал к земле, заметив, что человек проскользнул за каменный зубец. Однако в ответ на уханье филина не раздалось свиста стрелы.

Вместо нее появился сам лучник.

Он оказался высоким и очень старым человеком с прямой спиной, большими седыми усами и буйной седой шевелюрой. Необычнее всего

были его молочно-белые, лишенные зрачков глаза. Если бы Дзирт не видел, как мастерски этот человек владеет луком, он решил бы, что тот слеп. Конечности старика казались хрупкими, но внешность не могла обмануть дрова. Опытный лучник держал свое тяжелое оружие наготове, с закрепленной стрелой, не прикладывая видимых усилий. Дрову не требовалось проявлять чудеса проницательности, чтобы понять, с какой убийственной эффективностью этот человек может использовать свой лук.

Старик что-то сказал на непонятном наречии, а затем повторил на языке гоблинов, который Дзирт понимал:

– Ты кто?

– Дзирт До'Урден, – спокойно ответил дров, в душе которого затеплилась слабая надежда, когда он понял, что сможет, по крайней мере, общаться со своим противником.

– Это твое имя? – спросил старик. Он весело хихикнул и пожал плечами. Что бы это ни было, кем бы ты ни был и зачем бы ты здесь ни появился, это не имеет ни малейшего значения.

Заметив движение, филин неистово заухал и кинулся вниз, однако было уже поздно. Гвенвивар крадучись вышла из-за поворота за спиной старика и одним легким прыжком приблизилась к нему, прижимая уши и скаля зубы.

Всем своим видом показывая, что пренебрегает опасностью, старик закончил мысль:

– Теперь ты мой пленник.

Гвенвивар издала низкий гортанный рык, и Дзирт широко улыбнулся.

– Думаю, ты ошибаешься, – ответил он.

Глава 13

СТАРЫЙ СЛЕДОПЫТ

– Это твой друг? – спокойно спросил старик.

– Гвенвивар, – объяснил Дзирт.

– Большая кошка?

– О да, – ответил дров.

Старик ослабил тетиву лука, и стрела медленно выскользнула из него острием вниз. Он закрыл глаза, откинул назад голову, и Дзирту показалось, что он полностью ушел в себя. Однако через миг уши Гвенвивар внезапно вскинулись, и дров понял, что этот странный человек каким-то образом установил мысленную связь с пантерой.

– Хорошая кошка, – сказал старик.

Гвенвивар обошла каменный выступ, согнав с него рассерженного филина, небрежно прошла мимо старика и замерла рядом с Дзиртом. По-видимому, пантера отбросила всякие подозрения о том, что этот старик-враг.

Дзирт с любопытством наблюдал за действиями Гвенвивар. Он видел, что ее общение со стариком подобно его же собственному безмолвному соглашению с медведем, заключенному осенью в пещере.

– Хорошая кошка, – повторил старик.

Дзирт снова откинулся на камень и ослабил хватку на древке копья.

– Я Монтолио, – гордо объявил старик, словно это имя должно было что-то значить для дрова. – Монтолио Де Бруши.

– Здравствуй и до свиданья, – сухо сказал Дзирт. – Знакомство состоялось, и теперь мы можем

идти каждый своей дорогой.

– Можем, – согласился Монтолио, – если это обоюдное желание.

– Я все еще твой пленник? – спросил Дзирт с некоторым ехидством.

Искренний смех Монтолио заставил дрова улыбнуться.

– Мой? – удивленно спросил старик. – Нет-нет, по-моему, с этим мы уже разобрались. Но сегодня ты убил нескольких подданных Граула, и король орков захочет тебя наказать. Позволь предложить тебе комнату в моем дворце. Орки не осмеливаются там появляться. – Он хитро усмехнулся, наклонился к Дзирту и прошептал, словно по большому секрету:

– Понимаешь, они и близко ко мне не подходят. – Монтолио указал на свои странные глаза. – Они думают, что я владею черной магией, из-за моей... – Он поискал слово, которое могло бы выразить его мысль, однако гортанный язык гоблинов был беден, и старик, не сумев найти точное выражение, расстроился.

Дзирт восстановил в уме ход сражения, и когда он осознал, что произошло на самом деле, у него от удивления отвисла челюсть. Этот старик действительно был слепой! Филин, летавший над головами врагов, уханьем показывал ему направление выстрелов. Дзирт оглянулся на тела великана и орка, и его удивление только возросло: старик ни разу не промахнулся!

– Так ты идешь? – спросил Монтолио. – Мне хотелось бы знать... – ему снова пришлось подыскивать подходящее выражение, – причины, заставившие темного эльфа провести зиму в одной пещере с медведем Ревуном.

Невозможность нормально разговаривать с дровом раздражала Монтолио, но Дзирт уловил общий смысл и понял вполне достаточно, хотя ему пришлось догадываться, что значат такие незнакомые слова, как «зима» и «медведь».

– Король орков Граул пошлет против тебя в тысячу раз больше воинов, заметил Монтолио, чувствуя, что дрову нелегко принять его предложение.

– Я не пойду с тобой, – наконец объявил Дзирт. Ему очень хотелось пойти со стариком, получше узнать этого замечательного человека, но с теми, кому доводилось встречаться на пути изгнанника-дрова, неизменно случалось что-то ужасное.

Гвенвивар тихим рычанием дала понять Дзирту, что не одобряет его решения.

– Я приношу несчастья, – попытался объяснить он старику, пантере и самому себе. – Так что ты, Монтолио Де Бруши, лучше держись подальше от меня.

– Это угроза?

– Предупреждение, – возразил Дзирт. – Если ты примешь меня или даже просто позволишь мне держаться поблизости, то наверняка погибнешь, как те фермеры.

При упоминании о фермерах Монтолио насторожился. Он слышал, что одна семья из Мальдобара была зверски убита и следопыт Дав Соколица была призвана на помощь.

– Я не боюсь смерти, – сказал Монтолио, заставляя себя улыбнуться. – Я выжил во многих боях, Дзирт До'Урден. Я сражался в дюжине кровавых войн и провел целую зиму на горном склоне из-за сломанной ноги. Я убил великана одним кинжалом и стал другом для каждого животного на пять тысяч шагов в любом направлении. Можешь за меня не опасаться. – И снова на его губах появилась хитрая понимающая улыбка. – Но если так, – медленно произнес Монтолио, – то ты боишься не за меня.