Отступник
Шрифт:
И та же самая кровь на пальцах моей правой руки. Еще мгновение… Тот же вкус во рту. Я будто макал пальцы в кровь и обсасывал. Вот тебе и сон про жажду. Нет, раньше за мной подобной ерунды никогда не водилось. По крайней мере, я ничего подобного не замечал. Бывало, конечно, если перепьешь, то под утро сны про сортир снятся, ну тогда встал, и, как говорится, вперед. А здесь!.. Фу, пакость какая.
Я сплюнул, потом, наклонившись, вытер пальцы о простыню покойного и поправил ее. Так, чтобы лицо закрыто было. Нет, лично мне все равно. Мне потом, так или иначе, с этим кадром в анатомичке встреча предстоит, но сейчас… не хотел я, чтобы он смотрел, чем я тут занят. И тут же бросил я косой взгляд на окошечко, разделявшее
Машина снова тормознула. Приехали. Врач мне дверь отворил, вывалился я на свежий воздух. Холодно, ноги подкашиваются. Посмотрел налево, направо — прохожих не видно. Время еще раннее, часа три. Дети со школы уже пришли, а родители с работы еще не подтянулись. Скинул одеяло, отдал. Все-таки вещь казенная. И потом со всей скорости к парадной. Чего на улице голым торсом светить. Только вслед слышу:
— Вы сейчас чайку крепкого выпейте и спать ложитесь, а завтра как новенький будете.
«Спасибо» я уже прокричал, захлопнув за собой дверь подъезда. А дальше наверх, на свой четвертый. А этажи огромные, дом-то старый, построенный еще в конце позапрошлого века, а может, и того ранее. Только вот еще какая штука. Стоило мне в парадное заскочить, мне запах в нос так и шибанул. Нет, и раньше тут всегда пахло, только раньше я этот запах не замечал. А теперь меня аж перекосожопило. И ведь что необычно, для меня это был не просто запах, а смесь запахов, из которой я мог выделить каждую составляющую и для большей части определить источник. Вот это — запах сгнивших отбросов. Кто-то нес ведро мусора и обронил чуток какой-то гадости, а дворник так и не собрал. Вот это — запах сгнившей дохлой крысы из подвала. Вот аромат гнилых досок, а вот — краски, кто-то на первом этаже ремонт делает… Хотя какое мне до всего этого дело? Может, дело в разыгравшейся фантазии? Однако сейчас мне было не до самоанализа. Пулей взлетел я наверх. Два поворота ключа — и я дома.
Нина придет только в шесть, так что у меня была масса времени для того, чтобы привести себя в себя. В первую очередь душ. Нет… воды хлебнуть. Налил я себе стакан, хлебнул, и понял, хочу я не воды, а чего-то другого. Да и бог с ним… И только встав под холодные струи воды, я понял, насколько устал. Несколько минут водных процедур — и усталость, сонливость ушли.
Растеревшись махровым полотенцем, я занялся рукой. Повязка под душем размокла, и ее явно нужно было поменять. В первый момент я хотел было оставить все как есть до прихода супруги, пускай поработает. А потом подумал о следах укусов и о неприятном разговоре, который предстоит. Нина снова начнет уговаривать перейти в управление… Нет, уж лучше самому.
Полез я в тумбочку. Разложил бинты и всякие принадлежности. Взял ножницы, разрезал бинт. И… обмер. Что я ожидал увидеть? Ужасные шрамы, висящая клочьями кожа… Вместо этого: ровная белая кожа, никаких следов. Я недоверчиво потряс головой. Быть такого не может. Я помнил, как больно мне было, помнил, как хлестала кровь, как врач обработал рану. А теперь… не было даже шрама.
Стоп… Я встал, дошел до холодильника, плеснул ледяной водки. Выпил стопку. Потом вторую. Нет, алкоголь меня не брал. Я снова уставился на руку, потом на окровавленные бинты, которые срезал с руки. Пятна крови — на месте. Шрамов на руке — нет. Быть такого не может. Третья рюмка водки мысли не прояснила. Куда делась рана? А ведь даже шрама нет.
Я машинально собрал окровавленные бинты. Раны ведь определенно были, иначе зачем врач мне руку бинтовал. И эти кровавые пятна. Я отчетливо помнил, как они проступили на белых бинтах…
Глава 1
ДОРОГА ЗАПАХА
(из записок А. С.)
Этим
Он был убийцей. Он чувствовал Запах Смерти. Сладковатый, манящий, ставший для него чем-то вроде наркотика. Убийца знал его с детства. В погоне за Запахом он стал Жаждущим…
Впервые он почувствовал Запах на далеком юге. Родители решили провести отдых на море и взяли его с собой. Тогда ему было шесть лет. С той поры он сначала подспудно, а потом осознанно стремился вдохнуть этот запах, понимая, что именно в Запахе Смерти сокрыт смысл его жизни…
Крым. Севастополь. Жаркий август.
Его еще не зовут Жаждущим. Ему всего шесть лет.
Бирюзовое море вздымает валы белой пены. Огромные волны обрушиваются на пустынный пляж. Нещадно палит солнце.
Водоросли зеленой полосой вытянулись вдоль берега. По водорослям идет мальчик. Он вдыхает терпкий запах гниения. Ему нравится ступать босыми ногами по мягкой, уже начавшей разлагаться массе. Вокруг роятся мухи. Сотни мух. Тысячи мух. Мухи тоже любят Запах Смерти, но мальчик не знает этого. Он играет. Он идет по зеленой полосе, протянувшейся вдоль берега. Взрослые, сидящие и лежащие в отдалении, не обращают на него внимания. Они загорают. Они не чувствуют Запаха Смерти, который манит мальчика; не видят его источник, спрятанный под водорослями.
Мальчик тоже не видит его. Но он чувствует Запах. Смерть притягивает как магнит. С каждым шагом мальчик все ближе и ближе. Полной грудью вдыхает он воздух, пропитывая Запахом свои легкие.
Высоко в небе над его головой кружат чайки. Они парят, широко раскинув белоснежные крылья, и громко кричат. Они предупреждают: «Не ходи туда, мальчик. Там смерть!» Но мальчик не понимает языка птиц. Их усилия напрасны. Крики сливаются с шумом прибоя, тонут в шепоте волн.
Неожиданно мальчик наступает на что-то скользкое, гладкое, покрытое слизью. Вот он — источник Запаха. Мальчик убирает ногу. Он отступает. Может, это какая-то рыба, выброшенная морем? Нет. Если и рыба, то очень большая. Мальчик садится на корточки. Осторожно начинает разгребать зеленые пожухлые ленты водорослей.
Мухи. Сколько тут мух! Все звуки мира заглушило жужжание крылатой армады. Но мальчик не обращает на него внимания. Ему интересно: что же он нашел?
Выглянувший из-под водорослей круглый глаз дельфина уставился на мальчика. Существо, запутавшееся в зеленых лентах, выброшенное на сушу, еще живо. Протянув руку, мальчик касается черной спины. Он чувствует, как трепещет тело морского зверя, балансирующего на грани жизни и смерти. От дельфина исходит Запах.
Проведя рукой по телу дельфина, мальчик сдвигает часть водорослей. Открывается огромная рубленая рана. След винта? Развороченная серая кожа. Розовое трепещущее мясо. Крови мало. Морская вода смыла кровь. В ране копошатся насекомые. Они уже начали поедать еще живую плоть. Как и мальчика, их привлек Запах Смерти. Глаз умирающего дельфина уставился на ребенка. Завороженно смотрит мальчик на рану, облепленную насекомыми. Убаюкивающе гудят мухи. Запах Смерти пленил душу ребенка. Мальчик тянется вперед. Его пальчики робко касаются измочаленного мяса, медленно двигаются между жуками, сороконожками, мухами, слизнями и муравьями. Малыш чувствует, как от нажима его руки по телу дельфина проходит волна трепета. Теперь рука его стала красной. Медленно подносит он к лицу окровавленные пальцы. Красная тягучая струйка стекает по руке к локтю. Срывается вниз тяжелая темная капля.