Отступник
Шрифт:
Скользнув за колонну, он стал вглядываться в темноту в дальнем конце прохода. Лунный свет косо проникал в высокие стрельчатые окна, через равные промежутки освещая пол. Вдалеке невысокие каменные ступени вели к проему, за которым скрывалась небольшая часовня, как решил Роберт. Оттуда вышел человек, спустился по ступеням и зашагал по проходу в его сторону. Когда он миновал одно из пятен лунного света, лицо его резко выступило из темноты. Это был Джон Комин.
Роберт впился взглядом в это острое и злое лицо. Именно его образ преследовал Роберта после бегства из Вестминстера, когда он пробирался по топким берегам Тайберна к тому месту, где его ждал Нес с лошадьми. Именно его образ погнал Роберта в Миддлсекский лес, пока Эймер де Валанс преследовал его по пятам. Мчась через него напрямик, не разбирая дороги и останавливаясь только для того, чтобы сменить загнанных лошадей, он со своими людьми избежал плена, но ожидание ареста не покидало его на протяжении всего долгого пути на север. Они обходили города стороной, что лишь удлиняло их маршрут, и только в сентябре Роберт пересек границу. К концу месяца он прибыл в Тернберри и встретился с женой и дочерью, и уже оттуда, из своего заново отстроенного замка, стал рассылать приказы своим арендаторам и союзникам. Выпавший в октябре снег дал ему передышку, но Роберт понимал, что долго она не продлится. Игра началась: предательство его раскрылось. Он должен был быстро составить план действий, прежде чем за ним придут. Последовали недели тайных встреч и договоренностей, и все это время перед его внутренним взором стояло лицо Джона Комина, омрачая его мысли.
Комин остановился как вкопанный, когда из темноты к нему шагнула закутанная в накидку фигура с мечом в руке. Роберт откинул с головы капюшон, и выражение удивления сменилось на лице Комина ужасом.
При виде потрясения на лице своего врага Роберт почувствовал, как у него улетучиваются последние остатки сомнений относительно авторства письма, обнаруженного среди вещей Уильяма Уоллеса.
— Что с вами, сэр Джон? У вас такой вид, словно вы узрели привидение. — Голос его подрагивал от сдерживаемой ярости. — Полагаю, так оно и есть, поскольку вы явно рассчитывали, что жизнь моя оборвется в Лондоне, а кости сгниют в Тауэре.
Комин облизнул губы.
— Почему вы здесь?
— Разве король Эдуард не сообщил вам, что я вернулся в Шотландию? — Голос Роберта сочился язвительной насмешкой. Он наслаждался выражением лица Комина, которое говорило ему, что тот ничего не знает. Роберт понял, что король сомкнул шеренги после его бегства. — Мне представляется, что, придя завтра на Совет юстициаров, вы обнаружите, что я стал главной повесткой дня. — Он шагнул к Комину. — Но сначала покончим с нашим общим делом.
Джон Комин не сдвинулся с места, но взгляд его метнулся от Роберта к двери церкви, которую охраняли Кристофер с рыцарями.
— Монахи могут вернуться в любой момент. Они предупредят моих людей.
— У меня всего один вопрос. Это не займет много времени.
— Вопрос?
— Несколько месяцев я ломал голову над тем, почему вы так долго тянете с ответом на мое предложение. Теперь я понимаю почему: у вас были другие планы. Я одного не понимаю — зачем? — На лбу у Роберта собрались морщинки. — Зачем вы это сделали, Джон? Для чего вы подбросили письмо Уоллесу, выдав меня англичанам? Неужели вы согласны терпеть короля Эдуарда?
В глазах Комина вспыхнула ярость.
— Вы с Эдуардом — не единственные претенденты. На Совете рассматривались еще одиннадцать кандидатур, помимо вашего деда и Джона Баллиола. — Он ударил себя кулаком в грудь. — Моего отца в том числе.
Роберт уставился на него, не веря своим ушам.
— Вы хотите стать королем?
— Почему нет? — вспыхнул Комин. — Когда вы отказались от должности хранителя, я стал управлять королевством. Пока вы кланялись Эдуарду, я вел нас к победам. Баллиол — мой родственник, и моя семья по-прежнему пользуется здесь уважением, тогда как о вашей уже почти забыли. Вы стали пережитком прошлого и теперь цепляетесь за последние нити власти, оставшиеся после вашего деда. Но, говорю вам, они уже проскользнули у вас между пальцев. И пока я жив, вы не получите корону Шотландии. — Лицо Комина исказилось от бешенства. — Вы — двуличный негодяй, желающий урвать добычу, которая ему не по зубам!
— Двуличный? — Роберт с такой силой стиснул рукоять меча, что костяшки пальцев у него побелели. Он ткнул им в Комина, уперев острие тому в горло. — Может, рассказать тебе, как умер Уоллес, сукин ты сын? — Свободной рукой он махнул в сторону часовни, из которой вышел Комин: — Будь ты проклят! А я-то думал, что ты молил о прощении!
Комин хрипло расхохотался, не сводя глаз с меча.
— Прощение? Оно мне без надобности. Уоллес стал загнанной крысой. Рано или поздно Эдуард все равно вздернул бы его. Так что в его смерти нет моей вины.
— Нет? Это ведь ты выманил его из укрытия, использовав Джона Ментейта. — Роберт заметил удивление, мелькнувшее в глазах Комина. — Ко мне в Тернберри пришел Нейл Кэмпбелл. Он и рассказал мне о засаде под Глазго, о том, что у Ментейта откуда-то взялся большой отряд, хотя стольких людей у него отродясь не было, и что у одного их них недоставало кисти руки. Мы с тобой знаем, что это был Макдуалл. Так же, как мы оба знаем, что только ты, один из немногих, кто посвящен в мои планы, мог предать меня.
— Ты ничего не сможешь доказать. Ничего!
Роберт мрачно улыбнулся.
— В некотором смысле я должен быть тебе благодарен. Твоя двуличность заставила меня действовать. Наконец-то я освободился от кандалов Эдуарда. Пока мы с тобой здесь мирно беседуем, мои союзники готовят мою коронацию. Более того, ты поддержишь меня в моих требованиях.
Джон Комин злобно оскалился.
— Да я скорее…
— Ты поддержишь меня, или я расскажу всем о твоем предательстве. Ты выдал защитника Шотландии врагам, чтобы его могли казнить на плахе. Уоллес до сих пор пользуется уважением. Разве ты не слышал криков ярости, когда весть о его гибели дошла до северных земель? Что сделают эти самые люди, когда узнают, что в его смерти повинен ты? Или ты думаешь, что они пойдут за тобой? Да они вздернут тебя на ближайшем суку!
— Роберт!
Оглянувшись, он увидел, что Кристофер отошел от двери.
— Монахи, — прошипел рыцарь. — Они идут сюда!
— Заприте дверь, — прорычал в ответ Роберт.
Он отвлекся всего на миг, но Комину этого оказалось достаточно: он толкнул его в грудь с такой силой, что Роберт отлетел к одной из колонн. Пока он приходил в себя, Комин бросился бежать. Нырнув за крестную перегородку, он устремился к боковой двери в противоположном проходе. Роберт помчался за ним. Огоньки свечей бешено затрепетали, когда они пробегали мимо, и на стенах заплясали гигантские тени.
Роберт в прыжке ухватил Комина за край накидки, и та затрещала по швам, когда он заставил своего врага остановиться. Комин резко развернулся и нанес ему удар в лицо, но Роберт успел пригнуться. Выпустив ткань из рук, он зарычал и ткнул в него мечом, намереваясь принудить Комина сдаться. Тот попятился, дико оглядываясь по сторонам в поисках оружия. Прыгнув к алтарю, он схватил большой серебряный подсвечник. От толчка свеча выпала из него и погасла, ударившись об пол. Комин перехватил подсвечник обеими руками, словно меч. По длине он почти не уступал клинку Роберта. Внезапно он замахнулся им, как топором, целясь Роберту в голову.