Отступник
Шрифт:
28. ПОБЕГ ИЗ МУРГУЛЛЫ
Когда карета прогрохотала по бревнам подъемного моста, перекинутого через ров окружавший замок Грах, они наконец почувствовали, что вырываются из объятий Мургуллы.
Жуткое зрелище ненадолго омрачило радость их побега – они увидели тело Айоты, Читающей по Костям, свисавшее на веревках с одной из башен. С него была содрана одежда, а кое-где – и кожа. Но самое ужасное состояло в том, что старуха еще была жива. Отражения нечеловеческой муки настигли Сенора, и он поспешно отгородился от них, настолько нестерпимы они были.
В
Зрачки Истар расширились. Неведомая сила подняла Айоту на веревке гигантским маятником и ударила о стену башни, прекратив мучения бывшей Прорицательницы Мургуллы. Два раздавленных трупа летучих мышей заскользили вниз, оставляя на скалах темные следы. Остальные, беззвучно взмахивая огромными крыльями, исчезли во мраке подземелья.
Они неслись к Стеклянному Лесу – прочь от подземного замка – и пока их никто не преследовал. В трясущейся карете обезоруженный граф Тойнгха не сводил с Сенора злобного взгляда. Ледяная невозмутимость впервые изменила ему.
Существо Суо помогало Истар удержаться на месте во время этой бешеной скачки. Кучером была Люстиг, управлявшая слепыми лошадьми.
Когда карета въехала в Стеклянный Лес и карлик со сверхъестественным чутьем направил упряжку невидимой извилистой дорогой, Крысиный Хвост опустил глаза и сидел с непроницаемым лицом; казалось, всякая жизнь покинула его.
Но худшее было впереди.
Светящиеся купола гробниц, показавшиеся над верхушками деревьев, вызвали у беглецов первые недобрые предчувствия; даже безрассудный карлик, которого возили уже когда-то этим путем, чтобы заточить в замке Грах, сжался в комок на высоких козлах кареты.
Сенор смотрел на белесый лес, таивший в себе необъяснимую опасность. Ослабевший свет фонарей едва разгонял тьму. Глубокими и неразличимыми были тени под безжизненными кронами, а вверху разливалось сияние голубых куполов.
Вскоре он услышал знакомые звуки.
– Теперь твоя жизнь зависит только от тебя, – сказал Сенор, наклоняясь к графу. – Я могу заставить тебя выпить Воду Послушания, но не думаю, что ты настолько глуп. Если ты собираешься погубить нас всех и умереть, то я убью тебя Древним Мечом, но так, что твой неприкаянный призрак будет вечно блуждать по этому кладбищу, и не знаю, чья судьба тогда окажется хуже – твоя или наша...
Он не ожидал, конечно, что нелепая угроза подействует на графа, но сейчас не приходилось брезговать ничем. Однако Крысиный Хвост мог лично засвидетельствовать необъяснимое могущество этого более чем странного человека и его спутников. И как он мог быть уверенным в чем-то, видя перед собой Древний Меч, хранивший непредсказуемую силу?
Тем временем Люстиг, на лице которого уже был написан нескрываемый ужас (но не от грозящей им гибели, а от того, что он мог теперь не успеть закончить дело, ради которого был готов на все), еще быстрее погнал слепых лошадей. На безволосых бледных боках вспухли темные рубцы от ударов кнутом, но,
– Ну, граф, – произнес Сенор с сумрачной иронией, когда стук когтей раздался прямо перед ними и больше некуда было сворачивать, – теперь твоя работа. Но помни: я убью тебя, если даже меня ожидает нечто худшее, чем смерть.
Карета остановилась.
Тойнгха медленно поднялся на ноги и обвел их всех ненавидящим взглядом, словно в последний раз прикидывал, стоят ли его муки жизни этих четверых, спустившихся в Мургуллу из Верхнего Мира.
– Спрячьте лица, – процедил он потом.
Они сидели в карете согнувшись, не смея поднять лиц и закрыв их руками, содрогаясь от необъяснимого холода, – а над ними нависло нечто, на что нельзя было даже посмотреть.
Сенор прислушивался, но не слышал ничего. Отражения, дошедшие до него, были настолько чуждыми всему, что он знал или мог себе представить, настолько непостижимыми и враждебными, что заставили его сознание мерцать, а тело – непроизвольно содрогаться. Нечто, не имеющее ничего общего с земным миром, висело над ним гнетущим облаком – и это было как объятия худшей из смертей.
Сквозь щель между пальцами Холодный Затылок видел только ноги и хвост стоящего графа. Тот не произносил ни слова. Прошло уже очень много времени, спины сидящих окоченели, а Тойнгха все еще вел свой безмолвный разговор с тем, что называлось в Мургулле Кладбищенской Крысой.
– Надо было заставить его выпить воду... – донесся до ушей Сенора шепот ведьмы.
У него вдруг возникло непреодолимое, влекущее к смерти искушение взглянуть на то, что же это все-таки было. Но он достаточно давно жил в этом мире и хорошо знал цену древнего волшебства. И хотя душа его готова была пережить восторг смерти, последним, почти исчезающим усилием воли он заставил себя не поднимать головы. И какое-то время ненавидел себя за это.
Потом он стал думать о том, что испытывают сейчас Истар, Люстиг, Суо особенно Суо, – ведь оно не было человеческим существом. Сенор ощутил рядом их одежды и тела: они были неподвижны.
Наконец гул ужаса, наполнявший мозг, начал ослабевать. Кладбищенская Крыса удалилась со скрежетом; несколько ломких ветвей обрушилось, оставив в воздухе стеклянный звон; порывистый ледяной ветер, похожий на дыхание гигантского существа, последний раз обдал их могильным холодом, – и все вокруг стихло.
Обессиленный Тойнгха упал на сидение кареты. Его лицо в полумраке было пугающе бледным.
Люстиг тронул поводья, и лошади понесли карету дальше через Стеклянный Лес, к далекой пропасти, из которой можно было подняться к дневному свету.
Здесь, во время бегства из Мургуллы, Сенора настиг голос Мелхоэд, ворвавшийся в его сознание заунывным ветром. Слепая Королева пришла в себя в хрустальных покоях удалявшегося замка Грах.
– Ах Сенор, Сенор, – запричитал далекий голос, – зачем ты бежал? Я отпустила бы тебя, когда пришло бы время... Ты оставил меня заточенной в Бутылке Рофо и забрал с собой Стеклянный Обруч...