Отступник
Шрифт:
Вслед за Дэймоном я обогнула капот внедорожника, и мы подошли к моему дому. Я снова уставилась на сорняки. Вьющиеся густые стебли, которых было великое множество, уже оплели крыльцо и обвили перила.
Мой взгляд устремился на входную дверь.
Она оказалась открытой, но вторая, стеклянная, дверь была заперта. Мое сердце отчаянно колотилось в груди, и мне пришлось заставить себя идти медленно, чтобы показать: это Дэймон ведет меня, а не я его.
Ступеньки заскрипели у нас под ногами, и знакомый скрип расшатавшейся доски на крыльце заставил меня слегка вздрогнуть.
– Поблизости точно есть Лаксены, – чуть слышно сказал Дэймон.
Это означало: они могут быть где угодно, в близлежащих лесах или прямо внутри дома. Учитывая, что их так много и они настолько сильны, почему бы им, черт подери, не оказаться в нашей гостиной. Когда Дэймон протянул руку и открыл дверь, меня просто затрясло. Стараясь шагать очень тихо, мы вошли внутрь. Нас окутало теплом дома, и я сразу почувствовала запах, по которому так сильно скучала, – свежего белья.
В глазах защипало от слез, и я обвела взглядом прихожую. Все казалось таким же, как прежде. Господи! У дверей стояли коробки с маркировкой «Амазон», а рядом – пухлые конверты с множеством книг, которые, видимо, продолжали приходить, пока пиарщики не заметили, что я не обновляла свой блог вот уже много месяцев.
Моя школьная сумка пристроилась рядом с чудесной стопкой нераспечатанных писем, тут же стояли мои сандалии. Мама так все это и оставила, как будто знала, что я вернусь. Она хотела, чтобы они меня дождались. У меня задрожала нижняя губа, и я отчаянно заморгала, чтобы не дать слезам хлынуть.
Мы беззвучно продвигались по дому и прошли через прихожую в пустую гостиную. Подняв голову, я посмотрела на лестницу, коридор, даже заглянула в прачечную. И вдруг на меня нахлынуло воспоминание о том, как я танцевала в носках, а потом, когда Дэймон сам впустил себя в дом, приземлилась на попу. Я судорожно глотнула воздуха. Так много воспоминаний. От них так больно и в то же время приятно саднило, они были и сладкими, и горькими одновременно. Дэймон нежно ущипнул меня за затылок, а потом мы вошли в столовую. С того места, где мы стояли, открывался вид на кухню.
Сердце замерло у меня в груди, а потом заколотилось еще быстрее.
Рука Дэймона сжала меня крепче.
Я увидела ее – увидела маму.
Она стояла возле раковины, повернувшись к нам спиной, и, о боже, это была она: блестящие белокурые волосы, собранные в аккуратный пучок на затылке. На ней была не медицинская униформа, а темные джинсы и светлый свитер. У меня из глаз брызнули слезы. Я не могла их остановить.
– Мама? – У меня дрогнул голос.
Ее спина на мгновение напряглась, и я шагнула к ней, решив покончить с притворством. Дэймон попытался меня удержать, но при необходимости я могла быть весьма расторопной и успела высвободиться.
Мама обернулась.
Она здесь. С ней все в порядке. Она жива.
– Кэт! – крикнул Дэймон.
У меня перед глазами стоял туман слез, внутри все плавилось из-за нахлынувших чувств. Я бросилась через всю кухню, обогнула стол и уже через несколько секунд оказалась рядом с мамой. Умирая от желания обнять ее, я обвила ее руками.
– Мама!
Я обнимала ее крепко, глубоко вдыхала аромат ее духов и купалась в нем, надеясь, что теперь я наконец вздохну…
И вдруг мою талию обхватили руки, и я оказалась прижатой к крепкой груди и животу. Мои мысли спутались. Я не понимала, что происходит. Потом ноги заскользили по полу, и Дэймон спрятал меня к себе за спину и удерживал там.
– Дэймон, перестань. – Я пыталась вырваться. Конечно, я должна была играть по правилам, но сейчас – другая ситуация. Здесь никого нет, кроме нас. У нас все в порядке, и мне нужна мама.
– Кэти. – Дэймон произнес мое имя так хрипло и так резко, что я замерла на месте.
Тяжело дыша, я подняла голову, выглянула из-за спины Дэймона и… посмотрела на маму – на сей раз внимательно.
Весь мой мир взорвался – разбился на крошечные осколки, зазубренные и очень острые, превращавшие мои внутренности в ошметки и разрывавшие меня на части.
Ее глаза – они были яркого, неестественного синего цвета.
Настолько синего, что казались двумя отполированными сапфирами, а глаза моей мамы… они должны быть орехового оттенка – скорее зеленые, чем карие, – в зависимости от ее настроения.
– Нет, – прошептала я, мотая головой. – Нет. Нет.
Мама склонила голову набок, переводя взгляд с меня на Дэймона, а потом ее губы сложились в улыбку, лишенную даже частички тепла.
– Мы вас ждали.
Нет. Нет. Нет.
Я все-таки высвободилась из рук Дэймона и отшатнулась, продолжая глядеть на маму – нет, не на маму. Это не мама. Это не она. Холодные синие глаза следовали за моими движениями, губы продолжали имитировать улыбку, а она смотрела на меня с такой апатией, что казалось, я чувствую это на вкус.
– Нет, – снова, как заезженная пластинка, повторила я. Это все, что я могла сказать. Мне как будто распороли грудь, когда я почувствовала весь ужас того, с чем столкнулась.
Мамы здесь не было.
И никогда не будет. Никогда.
Потому что ее ассимилировали. Мама ушла. Навсегда.
Дэймон
Я должен был догадаться.
В глубине моего сознания все время билась эта мысль. Я должен был предположить, что это возможно. Что вторгшиеся Лаксены доберутся до мамы Кэт и сделают что-то ужасное, надеясь, что мы с Кэт рано или поздно сюда вернемся. А может, они даже и не ждали нас, а сделали это просто из жестокости, потому что Итан должен был знать о маме Кэт и предвидеть, к чему приведут их действия.
В то мгновение, когда они разбили сердце Кэт, я ощутил, что и мое разбилось тоже, и я уже испытывал такую же острую боль, когда мне объявили о смерти Доусона. Я не хотел, чтобы Кэт когда-нибудь пришлось пройти через этот кошмар, но я оказался бессилен что-либо сделать.
Глаза Кэт расширились, она отшатнулась и ударилась о стену, как будто вообще забыла, где находится, и продолжала повторять одно и то же слово.
Нет.
Слезы струились по ее лицу. Кэт подняла руки, словно пытаясь прогнать от себя действительность, заставить ее отступить. Потом она согнулась пополам и закрыла руками живот.