Отступник
Шрифт:
Через некоторое время облетевшие ветки кустов в отдалении дрогнули.
Девушка шла на сигнал SOS и шла на него в одиночку. Невысокий силуэт приближался, раздвигая голые кусты. Она не носила ни шлема, ни противогаза, а темные волосы лишь небрежно повязала банданой. В бинокль я хорошо видел ее худощавый профиль, шейный платок и швейцарскую штурмовую винтовку.
Учитывая «послужной список» этой мародерки, по заслугам следовало ее сразу на месте пристрелить, если бы не два «но». Первое — мы не собирались нарушать слово, данное Фатьяну, и ликвидировать его сестру. Второе — я не был готов стрелять
А она и не нападала, просто двигалась спокойным, ровным шагом прямо на меня, не опуская ствола.
Оставалось расслабиться, в меру своих актерских способностей изображая раненого; я даже позвал «помогите!», надеясь, что с контрольного выстрела она не начнет. В крайнем случае меня должен был подстраховать Лунатик, и я почему-то не сомневался, что Лунатик комплексами вроде моих не страдает.
Девушка находилась совсем рядом. В этот момент я понял, что реализуется наяву часть сна, виденного когда-то на блокпосту у Харта. «Черная невеста» склонилась надо мной, тряхнула за плечо и для верности потыкала в «умирающего» стволом штурмовой винтовки. Я не шевелился. Возможно, ее встревожило видимое отсутствие крови, или кто-то из ребят дернулся в кустах, потому что в следующий момент она, размахнувшись, врезала мне прикладом.
Удар получился неожиданно резким, но пришелся в бронежилет. Я тут же «ожил», попытался отобрать ствол, но девушка оказалась невероятно сильной для своего худенького сложения и выпустила оружие далеко не сразу. Шальная очередь ушла в пейзаж, отсекая ветви кустов.
— Верка, стой! — басом заорал Фатьян. — Стой, шалава! Ребята, хватайте мою сеструху.
Мародерка, сообразив, что оружие я не отдам, выпустила его и схватилась за нож. Держала она его не совсем правильно — слишком крепко и напрягая пальцы, однако ударила молниеносно, целясь мне в горло сквозь комбез, я же едва успел уклониться, подставив ей ее же собственный ствол. Нож ударил по оружию и соскользнул, распоров еще раз многострадального «Севу». Тогда я уже без скидок врезал Верке прикладом швейцарской винтовки по рукам, нож она уронила и только сейчас в полной мере поняла обстановку, потому что, развернувшись, бросилась бежать к окраине леса.
— Обходите по сторонам! — орал Фатьян.
Компанию к тому времени вовсю охватил азарт охоты. Синус попытался преградить путь, расставив руки, это делать определенно не стоило, так как он мгновенно скрючился, получив нанесенный с разбегу пинок в живот. Лунатик в рукопашной решил не участвовать, он не выпускал винтовку из рук и ждал, как я позже понял, появления новых и более опасных противников. Фатьян же гнался за сестрой старательно, но был он слишком грузен и на пересеченной местности начал отставать.
— Моро, не дай ей уйти!
Я оставил ствол, который только мешал, и ломился сквозь кусты с максимальной доступной мне скоростью. Верку удалось догнать на самой границе Рыжего леса, еще дальше, за обходной тропой и холмами, начинался смертельно опасный Барьер.
Девушка споткнулась и упала, но потом вскочила с кошачьей ловкостью и врезала мне подобранным на земле булыжником, да так удачно, что искры посыпались из глаз, а расстегнувшийся шлем соскочил
— Ненавижу, козлы-ы-ы-ы! Ненавижу вас все-е-е-х! — орала она. — Не прикасайтесь, уроды пога-ные-е-е-е!
Я схватил ее и держал, надеясь на скорое вмешательство Фатьяна, и тогда она, уже не вырываясь, сама вцепилась в меня и прокусила кожу на шее насквозь. Теперь я мародерку уже не держал, а пытался оторвать и отшвырнуть, но это получалось плохо.
— Ну я тебе сейчас покажу, Верка… Сама ты поганка такая… — пригрозил запыхавшийся Фатьян. — Давай ее сюда, Моро…
Разжав зубы, она выпустила меня, но при этом метнулась на брата, пустив в ход сначала ноги, кулаки, а потом и ногти…
— Ну, лютая девка… лютая… — как будто бы даже с некоторой гордостью повторял он, обнимая сестру, пока Верка плевалась, ругалась, царапалась и пыталась изодрать брату лицо.
— Надо бы звукозапись включить, я половину этих слов даже никогда не слышал, — рассмеялся подтянувшийся поближе Синус.
Он уже отдышался после пинка. Лунатик, молчаливый и настороженный, стоял в стороне. Ему было не смешно, я это сразу заметил. Мне тоже было не весело, а искусанная шея не на шутку кровоточила.
— Все, пошли отсюда…
— А схрон? Верка, говори, где схрон? — требовал Фатьян.
— … вам, а не схрон, — отвечала Верка.
— Ну ты мне потом всю правду расскажешь, когда буду колотить как Сидорову козу…
…Имелось в этой разборке что-то унылое и непрестижное, хотя отлов мародерки, без сомнения, спас жизнь не одному раненому сталкеру. Главная наша проблема — Бархан на хвосте — продолжала существовать. Лунатик еще сильнее загрустил. Синус же, напротив, всю обратную дорогу пребывал в отличном настроении, выбрав объектом для насмешек меня. Шутки варьировались от банального «обнимала, а теперь жениться придется» до «укусила — кровососом станешь», и я его в конце концов послал.
* * *
В лесничество мы вернулись поздним вечером. Верка притихла и ни с кем больше не разговаривала, не пыталась удрать, не ругалась и не плевалась. Получив плату от Фатьяна, я стащил «Севу», отнес комбез Леснику и заказал у старика полный ремонт всего, что еще можно было отремонтировать.
— Ты думал, Бархан неподалеку и на выручку к ней придет? — спросил я Лунатика, когда мы устроились на отдых.
— Такое могло быть, но в целом едва ли. Бархан новичков охотно берет, но так же легко и просто бросает. Сам понимаешь, мародерством и отстрелом раненых ему заниматься ни к чему, у него заказчики состоятельные.
— Понятно. Но что-то тебя напрягало?
— Да. Девушка работала не одна, а с кем — непонятно. Через несколько часов мы отсюда уберемся, может, никогда правду и не узнаем. Этому, я, если честно, рад. Поганое дело.
Дело было точно поганое, хотя Фатьян остался доволен. Веру он запер на ночь в отгороженном сеткой закутке старого гаража. Она сидела там, курила одну сигарету за другой, игнорируя всех подряд и не поддаваясь ни на уговоры, ни на угрозы. Вероятность того, что девушка сбежит в конце концов, была очень велика, но нас это уже не касалось.