Отсутствует
Шрифт:
Мы с Догмитом прошли мимо свёрнутых мятых вагонов, увязших в грязи и мусоре, и вышли в туннели. Холод подземелий пробирал до озноба, шорохи пугали, тьма угнетала.
Мы подошли к перегону. Здесь, между двумя направлениями путей, была сделана довольно просторная площадка, огороженная сеткой. Там, возле металлических шкафов и давно не работающей техники, необходимой для метрополитена, я заметила свет.
Я остановилась, как вкопанная, когда услышала
Я слышала смех и разговоры. Судя по всему, там были рейдеры.
Плохо. Я покусала губы. Надо отступать и искать пути отхода. Например, можно вернуться на предыдущую станцию, подняться и дойти до берега. Отсюда до Ривет-сити не так далеко идти, как из центра.
Чуть склонив голову, я увидела, что там, на перегоне, стоит несколько столов. На столах горели маленькие керосиновые лампы, заляпанные и едва освещающие пространство вокруг себя.
Я уже собиралась уходить, когда после оглушающего выстрела, пуля просвистела у меня над головой. Я упала на шпалы, прячась за кусок бетонной плиты.
Кто-то из рейдеров заметил меня.
– Брось оружие и вставай, мелочь, - гаркнул кто-то с перегона.
– Ты у нас на прицеле. Замечу хоть одно лишнее движение - вышибу мозги твои курьи.
– Хорошо, хорошо, - залепетала я.
– Только не стреляйте.
– Так-то лучше, - направляясь ко мне, загоготал парень.
– Сейчас мы тебе устроим тут веселье, малявка... Вылезай давай.
Выхода не было. Я закрыла глаза, ощущая, как ком встает в горле и как слёзы наворачиваются на глаза. Надо действовать. Если умру, то умру.
Но я должна попробовать выжить - на всё Божья воля!
– Догмит, - шепнула я собаке, что лежала, порыкивая, рядом со мной. Я положила руку на макушку моему псу.
– Отвлекай их!
Собака вскочила с места и рванула вперёд. Рейдер начал стрелять в сторону пса, как и остальные у меня было время.
Я сорвала гранату с ремня, выдернула чеку и бросила её в сторону перегона. Кто-то завизжал, что-то с грохотом упало, послышались ругательства и торопливые шаги.
Через секунду граната взорвалась. Пыль, грязь, обломки вещей и крошки взметнулись в воздух. Прикрывая лицо руками, я вскочила на ноги и, пригнувшись, рванула в темноту тоннеля вслед за Догмитом.
Я бежала вперёд, даже не думая останавливаться. Мне было так страшно, что
Когда сил совсем не осталось, а дышать уже было так сложно, что мне пришлось согнуться, держась за стену, я услышала лай.
Распахнув глаза, я обернулась и увидела, ковыляющего ко мне Догмита. У моего пса была рана на боку и на лапе. Забыв про усталость, я быстро сбросила рюкзак и достала из аптечки стимулятор.
Мы спрятались с Догмитом в старом вагоне, набирая силы и собираясь продолжать путь. Я ждала, пока раны моей собаки затянутся, а сама перезаряжала оружие.
В вагоне странно пахло, и было жутко душно, но выбирать не приходится. Где-то впереди тоннеля горела лампа. И свет её доходил и сюда. В полутьме вагона, я смотрела на мои израненные грязные руки, опустив голову и прикрыв глаза. Стресс истощал меня. Даже такие маленькие стычки забирали у меня все силы, потому что опасность всегда была так близка, что страх и последние усилия выжить выжимали из меня все соки.
Как же хотелось спокойствия и отдыха.
– Идём, малыш, нам пора, - тихо произнесла я, поладив Догмита по мягкой макушке.
Здесь было так холодно, что дыхание превращалось в пар. Я тяжело поднялась на ноги, одела рюкзак и, прихватив винтовку, позвала Догмита.
Мы выбрались из ржавого вагона и снова окунулись в страшную темень подземного тоннеля.
Впереди маячила едва поблескивающая лампа. Мы дошли до неё, и я огляделась, прислушиваясь - где-то капала вода, заунывно свистел ветер в щелях. Нахмурившись, я отправилась дальше. Через четверть часа мы с Догмитом вышли на нужную нам станцию.
К моему счастью, здесь было пустынно, хоть и пугающе страшно. Мы прошли мимо старых вагонов, деревянных лавочек на платформе и поднялись по старому эскалатору наверх.
Я сверилась с картой и направилась к выходу из метро, оставляя позади торговые палатки, бочки с золой и мусором и горы щебня и мусора. Я вытерла лицо от пыли и грязи, открыла сетчатые ворота подземки, из которой лился белый дневной свет, и вышла наружу.
***
Я вышла на просторную, засыпанную мусором и кусками бетонных плит, площадку. Три уличных эскалатора вели наверх, и мы с Догмитом поднялись по ним.
У меня захватило дух, когда я огляделась. Мы с Догмитом поднялись к большой набережной, по берегу которой когда-то росли деревья, сейчас превратившиеся в старые чёрные коряги.
За нашими спинами и вдоль набережной на многие километры виднелись старые, полуразрушенные здания мёртвого города - высотки, кирпичные домики, бетонные и стеклянные башни.