Отсутствует
Шрифт:
В конце концов, я свернула в коридор и вышла к кафетерию. Замерев и оглядевшись по сторонам, я тихонько прокралась внутрь. Я остановилась, ощущая приступ колкой боли. Я медленно прошла мимо столиков и старых, потёртых кожаных диванов красного цвета. На полу распласталось тело одного из жителей Убежища. Эта была женщина, не офицер, одетая в стандартный комбинезон Убежища.
Прикусив губу и сдерживая всхлип, я медленно подошла ближе. На полу с раскинутыми в стороны руками лежала бабушка Тейлор. Её пустые стеклянные глаза смотрели в потолок, бледные губы были приоткрыты, а седые волосы растрёпаны и белыми прядями расползались
Я оглянулась, заметив на одном из столиков коробку с печеньем и бутылку воды, я торопливо схватила их и закинула в рюкзак. Едва сдерживая слёзы от осознания стольких потерь, я бежала дальше по холодным коридорам Убежища. Я уже почти добралась до медицинской части Убежища, когда наткнулась на офицера Гомеса.
Я заметила офицера слишком поздно. Моё внимание было отвлечено на совершенно другой поворот в коридоре. Я вдруг услышала шорох и крики, затем повернулась и увидела перед собой взволнованное лицо Германа. Он был одет, как и другие офицеры, в чёрный бронежилет и шлем с пластиковой маской. Мы с Гомесом таращились друг на друга целых десять секунд с одинаково затравленными выражениями лиц, ожидая друг от друга всего чего угодно. Я быстро скользнула взглядом по дубинке, крепко сжатой в руках офицера, затем посмотрела на десятимиллиметровый пистолет, что был спрятан у него в кобуре на поясе. Гомес в свою очередь с напряжением посмотрел на бейсбольную биту у меня в руках, на светлое лакированное дерево в царапинах и вмятинах.
На моём лице он явно прочитал готовность к бою. Хотя какая готовность... Я до скрипа сжала зубы. Рана на ноге невыносимо ныла, нога немела и лишь каким-то чудом я всё ещё могла передвигать ей. Гомес заметил, как я сморщилась от боли и, увидев разодранный на голени костюм, прищурил глаза. Из раны ручьями текла кровь, и это зрелище словно отрезвило его.
– Кайли... послушай, я не собираюсь на тебя нападать, - сказал он, примирительно вскинув перед собой руки, предусмотрительно перед этим убрав дубинку за пояс.
– Я...я просто сделаю вид, что не видел тебя.
– Почему?
– хрипло прошептала я, чувствуя прилив благодарности и подозрительности одновременно.
Гомес нахмурил свои густые брови и опустил глаза. Я тут же укорила себя. В конце концов, Герман был хорошим другом моего отца, и Джонаса... И моим конечно же тоже.
– Потому что я считаю, что твой отец не виновен в том, что произошло, - ответил он спокойно.
На его лице отразилась мрачная уверенность. Посмотрев на него, я в который раз отметила, что он очень симпатичный мужчина, к тому же благородный.
– Спасибо Вам, - быстро сказала я и грустно улыбнулась.
Герман не успел ничего ответить, внезапно из-за двери, что была позади него, послышался звук глухого удара, за которым последовали грохот и ядрёная ругань.
Гомес вздрогнул и посмотрел на меня. Он заметил, что за плечами у меня рюкзак. Он кивнул в его сторону и спросил.
– Ты собираешься за отцом?
–
– Хорошо. Слушай, - Гомес посмотрел на мою ногу, сжимая губы.
– Возьми стимулятор и кое-что из лекарств, обработай ногу. Так ты не убежишь далеко...
Я поблагодарила Германа со всей своей доброжелательностью, приняла птечку и стимулятор. Сбросив рюкзак, я уселась в углу коридора. Услышав очередной звук удара, Герман указал на дверь:
– Я сейчас приду. Там проблемы у ребят с радтараканами. Надо им помочь...
Я кивнула. Дрожащими руками я убрала вымокшие от пота волосы со лба, перевела дух и взяла стимулятор. Отец меня учил пользоваться этими штуками. Он вообще многому меня научил по части медицины. Прежде всего, первой медицинской помощи. Вздохнув, я собрала волю в кулак и разодрала сильнее ткань комбинезона. Рана некрасивым порезом тянулась от колена до середины голени. На второй ноге рана была около щиколотки, но не такая значительная, как эта. Все остальные царапины можно было и перетерпеть в такой ситуации.
Я взглянула на единственное химическое средство, которое практически моментально могло произвести регенерацию внешних и внутренних биологических тканей. Стимулятор представлял собой шприц, присоединенный к круглой капсуле с измерителем дозы вещества. В самой капсуле хранилось густое красное вещество.
Сжав губы, я воткнула иглу стимулятора в ногу возле раны и выпустила химическое вещество в кровь. Использованный стимулятор я отбросила в сторону и замерла, облокотившись на стену и прикрыв глаза. Через несколько минут я почувствовала, как боль уходит. Рана жутко чесалась. Было одновременно щекотно и как-то приятно, когда кожа стала стягиваться, превращаясь в розовую царапину. С облегчением вздохнув, я обработала йодом ещё нескольких царапин и торопливо поднялась на ноги. Не медля ни секунды, я закинула на плечи рюкзак, подхватила биту и вывернула в прихожую медицинского крыла. Добравшись до приёмной, я открыла рот в удивлении.
Энди, наш Мистер Помощник, выжигал полчище радтараканов пламенем из огнемёта. Рядом с ним офицер Гомес отстреливался ещё от двух мутированных насекомых. Я мгновенно кинулась ему на помощь, с гордостью осознавая, что мои навыки в уничтожении гигантских тараканов уже заметно выросли. Когда уставшие и обессиленные, мы справились с последним радтараканом, Герман поблагодарил меня, положив руку на плечо. Он отдал мне свой пистолет и оставшиеся патроны. Это стало для меня настоящим подарком. Оглядевшись, я заметила, что в приёмной творилось нечто ужасное: осколки стекла были перемешаны с клочками бумаги, частями радтараканов, сломанными канцелярскими принадлежностями и прочими вещами.
Непостижимо. Пока я стояла под мерцающими лампами и рассматривала весь этот ужас, из кабинета отца вышел Стэнли Армстронг.
Он вышел из двери, взъерошивая седые волосы и ошарашено озираясь. Его вечно грустное лицо было каким-то серым, а в глубоко посаженных глазах таилась усталость.
– Что ж, - почесав коротко стриженый затылок, сказал он, в недоумении поднимая брови и глядя на пол, - думаю, что должен буду крепко напиться этим вечером.