Шрифт:
Глава I
Зачем в кустах рояль?
Да, случай странный.
Но что готовит нам нежданно
Судьба, никто не может знать.
Лопе де Вега.
Уловки Фенисы
"А ещё говорят, будто мы, женщины, долго собираемся!" - мысленно фыркнув, Ника с раздражением отодвинула пустую миску из-под мясной подливки.
Она успела плотно перекусить, выпить на пару с Олкадом кувшин разведённого вина, а раб Минуца ещё только спускался со второго этажа, с трудом волоча здоровенный, разрисованный сундук.
– Как же мы все в фургоне поместимся, госпожа Юлиса?
– процедил сквозь зубы писец.
– В нём нам двоим места едва хватит.
– До Тоаза как-нибудь потеснимся, - дёрнула плечами девушка, неприятно задетая той убеждённостью, с какой собеседник произнёс своё самоуверенное "нам".
– А там придётся покупать ещё одну тележку, господин Ротан.
И прежде, чем молодой человек успел что-то сказать, недовольно поморщилась.
– Да помогите же ему кто-нибудь! А то он этот ящик до обеда не вытащит!
– Чего стоишь, Жирдяй?
– рявкнул Олкад на безучастно застывшего у стены тощего, болезненного вида раба.
– Бери сундук и тащите в фургон, живо!
– Да, господин, - смиренно проблеял невольник, суетливо, но не слишком торопясь, бросился на помощь Солту.
Вдвоём они быстро вынесли багаж столичного хлыща во двор. Сам он, обменявшись поклонами с владельцем "Спящей львицы", подошёл к их столику.
– Может, все же останетесь, госпожа Юлиса?
– без особой надежды спросил посланец Итура Септиса Даума.
– Нет, господин Минуц!
– решительно заявила Ника, поднимаясь.
– Мы и так чересчур задержались. Оставаться дальше - смертельно опасно для меня, а значит, и для вас.
– Я предупреждал - уезжать надо было сразу, - не смог удержаться от ядовитой шпильки писец.
– Теперь, если что случится, вините только себя.
– Я привыкла отвечать за свои поступки, господин Ротан, - в голосе путешественницы холодно лязгнул металл.
– А вот вам следовало бы заранее договориться с господином Минуцем о ...
– А я не пробовал?!
– не дослушав, зло рявкнул молодой человек.
– Он даже встретиться со мной не захотел!
– Буду я бегать от каких-то пьяных голодранцев!
– презрительно фыркнул коскид регистора Трениума.
– Клянусь Карелгом...
– Вы сами, господин Минуц, в праве поступать так, как находите нужным!
– резко оборвала его Ника, опуская медяки в угодливо подставленную ладонь подавальщицы.
– Но разве долг коскида не в том, чтобы прежде всего исполнять поручения своего покровителя? А хвастаться будете в столице.
Явно не ожидавший подобной отповеди собеседник вспыхнул, но промолчал.
Увы, пузатый серенький ослик с облепленной репейниками кисточкой на хвосте оказался совсем не "газелью" и даже не владимирским тяжеловозом. Несмотря на то, что и Ротан, и Минуц, и тем более Ника, отправляясь в дальнюю дорогу, не обременяли себя большим количеством вещей, фургончик оказался полностью загружен двумя сундуками, четырьмя корзинами и тремя узлами рабов. Даже после того, как невольников заставили идти пешком, осёл едва сдвинул явно перегруженную тележку.
"Надолго нашей скотинки не хватит", - озабоченно подумала девушка, когда впереди показались городские ворота, через которые одна за другой въезжали большие, запряжённые медлительными волами телеги с брёвнами и глыбами мрамора.
Пришлось ждать, а когда проезд освободился, неожиданно заупрямился осёл. Жирдяй с Солтом тащили упрямое животное под уздцы, но тот упирался, мотал ушами и жалобно ревел, косясь на мучителей полными вселенской скорби глазами.
Потерявший терпение Ротан с размаху ударил его палкой. Отчаянно дёрнувшись, ослик наконец сдвинул фургон с места.
Опасаясь за его здоровье, Ника спрыгнула на дорогу, едва они выехали за городскую стену, и предложила спутникам сделать то же самое.
– Иначе нам сегодня до Тоаза не добраться.
Если Олкад охотно последовал её примеру, то столичный гость спускался на грешную землю морщась, словно жуя лимон.
Реакция Минуца не слишком удивила путешественницу, зато окончательно убедила в том, что её сопровождающие сильно недолюбливают друг друга. А значит, находиться в их компании будет гораздо безопаснее, чем если бы они успели сговориться.
– Сегодня весь город только и говорит о храме Рибилы, - попытался завести светский разговор посланец Итура Септиса.
– Ещё вчера утром они были готовы убить вас и госпожу Маммею, госпожа Юлиса, - с неожиданной охотой вступил в беседу Олкад.
– А сегодня прославляют мудрость верховной жрицы богини Луны.
– Любовь толпы непостоянна, - с видом уставшей поп-звезды вздохнул коскид регистора Трениума.
– Зато в данном случае она вполне заслужена, господин Минуц, - ясное небо, начинавшее припекать солнышко, а главное - осознание того, что расстояние между ней и Этригией неуклонно увеличивается, заметно улучшили настроение Ники, поэтому она тоже оказалась не прочь поболтать.
– Госпожа Маммея удостоилась великой чести лицезреть, хотя бы и во сне, одну из небожительниц. Богиня не только поведала о гнусной подлости, но и научила, как разоблачить преступницу.