Отважная лягушка
Шрифт:
Прокла Комения, поймав Нику возле уборной, торопливо зашептала, воровато оглядываясь по сторонам:
— Говорят, что Луна не очистилась потому, что Рибила мстит тебе за оскорбление Дрина.
— Враньё! — моментально отозвалась девушка. — Он сам укрыл меня от убийц на склоне священной горы. Пожелай бог, и смерть нашла бы меня там же.
Отведя в сторону взгляд, собеседница нервно теребила край платка. Похоже слова служанки святилища её не убедили.
— Только жалкий трус позволит женщине мстить за себя, — убедившись, что логика не работает, Ника
— Поклянись, что ты не виновата! — наконец выпалила Комения.
Глядя на встрёпанную, явно сильно обеспокоенную, но готовую слушать собеседницу, путешественница почувствовала, как в груди поднимается волна благодарности. Всё-таки девчонка не забыла ту драку в бане, где они спасли друг другу жизнь, и несмотря на забитые суевериями мозги, не торопится обвинять, а пытается разобраться в меру своих скромных сил.
— Какую клятву ты хочешь от меня услышать? — сглотнув комок в горле, спросила Ника. — Клянусь Питром, Дрином, Нутпеном, всеми богами и даже Сухаром всенасущным, я не виновата в том, что священный камень не покраснел.
Собеседница ещё какое-то время сверлила девушку глазами, глядя на неё снизу вверх.
— Скажи: пусть у меня не будет детей, если вру! — наконец выпалила она.
— Если я хоть на дюйм, хоть на волос виновата в том, что Луна не очистилась, — устало проговорила Ника. — Пусть у меня не будет ни семьи, ни детей.
— Я тебе верю, — кивнула Комения. — Но девочки думают, что всё это из-за тебя.
"Ну в какой-то степени…" — грустно усмехнулась про себя путешественница, но вслух сказала, стараясь придать своему голосу максимальную убедительность.
— Я виновата лишь в том, что по воле богов оказалась не в том месте и не в то время.
На кухне служанку святилища с нетерпением ожидала верховная жрица, без обиняков потребовавшая сорок риалов за проживание Риаты на птичнике храма Рибилы.
— Я больше не желаю даром кормить твою бездельницу!
И хотя сумма казалась откровенно грабительской, Ника понимала, что не в её теперешнем положении торговаться или тем более устраивать скандал. Поэтому она, под ошарашенным взглядом стряпухи спокойно вытащив кошелёк из щели в стене за очагом, аккуратно выложила на стол сорок монет.
После ужина выяснилось, что ей уже не нужно посещать вечерние церемонии. Видимо, Маммея не хотела лишний раз напоминать о присутствии в святилище преступницы, осуждённой за святотатство. Зато она, прекрасно помня о своём обещании, отправила девушку в храм распевать гимны и молиться на ночь глядя.
Не желая лишний раз злить верховную жрицу, Ника примерно с час бормотала корявые стихи, так что заглянувшая в зал Маммея не нашла к чему придраться.
Но после её ухода девушке почему-то очень захотелось сменить репертуар. Наплевав на возможные неприятности, она от души спела "Звезду по имени Солнце", "Группу крови на рукаве", "Ворона-вигинга", "Ромас" Сплина ещё какие-то обрывки песен.
От нахлынувших воспоминаний стало грустно. Ника запахнулась в плащ, уселась на скамью и задумалась.
То ли верховная жрица специально громко хлопнула дверью, то ли это случайно получилось, только служанка святилища вновь встретила её на ногах возле статуи Рибилы.
Примерно то же самое произошло и на следующий день. Разве что вместо концерта для души путешественница тщательно обследовала скульптуру богини Луны, без труда обнаружив пустую нишу, по форме и размеру идеально подходящую для священного камня.
Постепенно как-то само собой выработался своего рода негласный договор. Ника исправно делает вид, будто по полночи молит Рибилу о прощении, а Маммея притворялась, что в это верит.
Придя в себя от очередного свалившегося на голову несчастья, девушка при каждом удобном случае стала внимательно наблюдать за поведением Доры. Она не сомневалась, что верховная жрица быстро вычислит того, кто подменил священный камень, и пыталась угадать реакцию "сестры хранительницы добра" на выдвинутое начальством обвинение.
Первые пару дней в поведении жрицы как будто ничего не изменилось. Но на третий Нике показалось, что та стала какой-то непривычно задумчивой. Пропустила мимо ушей вопрос стряпухи, а один раз даже не обратила внимание на рассыпавшую хворост Присту Фабию.
Путешественница предположила, что разговор "сестричек" получился более чем серьёзный. Вот только последствия он имел не те, которые скорее всего ожидала мудрая Маммея.
После утреннего ритуала одна из женщин напомнила верховной жрице о её обещании. Та с достоинством подтвердила обязательство покинуть храм, если не сумеет вернуть расположение Рибилы.
Но, видимо, её слова не очень-то убедили какую-то часть "прихожанок". Потому что, выйдя из святилища, они присоединились к небольшой, собравшейся на площади у фонтана толпе.
Люди, до этого просто что-то возбуждённо обсуждавшие между собой, неожиданно дружно направились к воротам двора храма Рибилы, возле которых устроили самый настоящий митинг, только без транспарантов, трибуны и звукоусиливающей аппаратуры.
Впрочем, голоса ораторов оказались достаточно громкими, чтобы поведать жрицам, их помощницам, а также случайным прохожим и жителям окрестных домов ту жгучую правду, которую от них скрывали до сих пор.
Оказывается, святилище богини Луны осквернено присутствием совершившей ужасное святотатство преступницы, из-за чего жители Этригии лишены благоволения не только владыки недр, но и его небесной подруги. Горожан теперь несомненно ожидают разнообразные беды и несчастья. А поскольку верховная жрица храма согласилась принять под его священные своды богохульницу, часть вины за грядущие несчастья несомненно лежит и на госпоже Маммее.
Толпа, состоявшая к тому времени почему-то из одних мужчин, дружно поддержала выступавших. Самые нетерпеливые требовали немедленной замены верховной жрицы и в подтверждение серьёзности своих намерений принялись швырять камни в хлипкие ворота.