Отважные(изд.1961)
Шрифт:
– Да, немецкий шпион. И не просто рядовой, товарищ генерал, а матерый... Заслан в Россию задолго до войны. Перешел границу на севере и с тех пор жил под фамилией Соколова.
– Так... так...
Майор Воронцов вынул из большого желтого портфеля протокол допроса и положил его перед Ястребовым на стол. Стол был завален сводками и картами. По левую руку от генерала стоял телефон в желтом кожаном кожухе, по правую – открытый жестяной пенал с карандашами.
Ястребов склонился над листом бумаги, поглаживая рукой лоб и медленно, слово за словом, читая строки
– А как же, товарищ Воронцов, выяснилось, что Соколов на самом деле немец... Зоммерфельд или как там его? Неужели такой матерый волк сам признался?
– Да, товарищ генерал, – сказал Воронцов, – он в этом признался.
– Странно!
– Не так уж странно, товарищ генерал: неопровержимые улики.
– Какие?
Мы нашли среди документов, которые он хотел вывезти в сундуке, его автобиографию. Вот она. – Воронцов вновь раскрыл свой объемистый портфель и вынул из него несколько листков бумаги, исписанных синими чернилами, тонким, острым почерком. – Как видите, документ написан собственноручно. В конце – личная подпись. Видимо, это копия той автобиографии, которую он переслал своему начальству.
Ястребов взял протянутые ему Воронцовым листки и так же внимательно и не спеша прочитал их от начала до конца.
– Удивительное дело! – сказал он, слегка пожимая плечами. – И как он не уничтожил такой документ? Как не предусмотрел?
– А шпионы, товарищ генерал, потому и проваливаются, что они когда-то чего-то не предусмотрят, – усмехаясь, ответил Воронцов.
– И потом... есть еще одна странность, – сказал Ястребов: – почему такого опытного шпиона гитлеровцы вдруг назначают бургомистром? Они могли заслать его обратно. Устроили бы ему побег из концлагеря или еще что-нибудь в этом роде.
– Ничего тут странного нет, – возразил Воронцов. – Мы специально интересовались этим вопросом. Дело в том, что гитлеровцы считали город важным опорным пунктом. Они изо всех сил стремились уничтожить наших подпольщиков. А подходящего опытного человека для этого найти не могли. Вот тогда они и решили использовать Зоммерфельда... Все в городе считали его русским. Он же распустил слух, что гитлеровцы сделали его бургомистром насильно, а он, мол, человек честный. Он даже давал кое-кому поблажки... А тем временем всякими путями искал связи с подпольщиками...
– И что же, сумел он эту связь установить? – спросил Ястребов.
– Он ее нащупывал. Подпольщики ему не доверяли.
– А гибель пятерых – это на его совести?
– И на его, и на чьей-то еще... Впрочем, пока он свою агентуру не выдает... Отмалчивается. Но это глупое запирательство. Скоро оно кончится, и он начнет говорить... Все расскажет. Я в этом уверен.
– Вы правы. Улики неопровержимые. – Ястребов протянул Воронцову протоколы допроса. – А что он сообщил об укрепрайоне?
– Вот за этим-то делом я и пришел, товарищ генерал. Надо будет, чтобы начальник штаба или начальник разведотдела присутствовали сегодня на допросе. Поставили интересующие их вопросы.
– Хорошо, – согласился Ястребов. – Когда они должны к вам явиться?
– Минут так через сорок.
Ястребов быстро встал, подошел к двери и, приоткрыв ее, крикнул:
– Товарищ Стремянной, зайдите ко мне!
За дверью послышались голоса: «Начальника штаба к генералу!», «Подполковника Стремянного к генералу!» Почти тотчас же хлопнула наружная дверь, и в комнату, принеся с собой запах мороза, вошел Стремянной. Он был в полушубке, с планшетом через плечо.
– Из машины вытащили, товарищ генерал! По вашему приказу отправлялся принимать боеприпасы...
– Да тут одно важное дело, – сказал Ястребов. – Вам сейчас обязательно надо будет присутствовать на допросе... как его... – он посмотрел на Воронцова, – ну, не Соколова, а этого...
– Зоммерфельда, – подсказал Воронцов; поймав удивленный взгляд Стремянного, он объяснил: – Это настоящая фамилия вашего старого сослуживца Соколова... Некоторые подробности допроса я уже генералу сообщил, а вас проинформирую о них отдельно... По дороге...
– А как же быть с боеприпасами, товарищ генерал? – спросил Стремянной.
– Пусть едет начальник боепитания... Ничего, ничего, справится!.. А вы с начальником разведки должны присутствовать на допросе.
– Слушаю! Но вот как быть с начальником разведки? Я послал его в один из полков...
– Тем более надо быть самому. А вызывать его назад не стоит.
– Слушаю! – повторил Стремянной.
Ястребов встал из-за стола и с озабоченным видом прошелся по комнате.
– Постарайтесь получить самую подробную информацию об укрепрайоне. Самую подробную... – повторил он, останавливаясь перед Стремянным. – Я убежден, что Зоммерфельд знает многое... И это нам будет весьма, весьма полезно... Между прочим... – обратился он к Воронцову, – мне непонятно еще одно обстоятельство. Почему все-таки Зоммерфельд вовремя не скрылся из города? Что ему помешало?
– Меня это тоже интересовало, товарищ генерал, – сказал Воронцов. – При первом же допросе я спросил его об этом. Он утверждает, что у него, видите ли, с бывшим начальником гестапо Куртом Мейером были очень обостренные отношения. В подробности Зоммерфельд не вдавался. Насколько я понимаю, они поссорились, потому что не поделили чего-то и кто-то из людей Мейера подложил под колеса его грузовика противопехотную мину. В результате взрыва Зоммерфельд был оглушен, потерял сознание и не смог уехать... Между прочим, пока он приходил в себя, у него из автобуса успели унести картины.
– Картины? – удивленно переспросил Ястребов.
– Да, картины, – повторил Воронцов.
– Многое начинает проясняться!.. – сказал Ястребов. – Ну, а показывали вы ему нашу находку?
Воронцов засмеялся.
– Да, мы долго возились с этой игрушкой. Крутили раковины туда и назад! Я теперь с закрытыми глазами сундук открою. А вы не обратили внимание на то, какое у него толстое дно?.. Мне думается, Зоммерфельд что-то еще от нас прячет.
В эту минуту где-то вдалеке раздался одинокий выстрел, затем прострочила автоматная очередь.