Отважные(изд.1965)
Шрифт:
Коля замедлил шаг, но в это время впереди показались два офицера. Они шли медленно и наконец остановились у ближайших ворот. Разговор у них был долгий, серьезный, и они не торопились расходиться.
На виду у них Коля не решился подойти к отцу. Он только подмигнул, улыбнулся и, пройдя еще несколько шагов, свернул в первый попавшийся проулок.
Он долго смотрел из-за плетня, как отец уходил все дальше и дальше…
Да, трудно, очень трудно было сюда проникнуть, но еще труднее выполнить то, что приказал Колесник…
Глава двадцать шестая
СЕКРЕТ
Никита Борзов вот уже несколько дней не находил себе места. Связной доставил ему распоряжение Колесника во что бы то ни стало добыть подробные сведения об укрепрайоне. Но как это сделать? Борзов собственными глазами видел, как бургомистр, возвратившись из поездки, вынул карту из планшета и спрятал ее в свой сундук.
Когда Блинов возился со своим сундуком, Никита Кузьмич пристально следил за его руками — где он нажимает, какие раковинки поворачивает, — но никак не мог запомнить, в каком порядке к в каком направлении — направо или налево — их нужно крутить и поскольку раз.
Если бы только завладеть этой картой! Ну хотя бы на один час. Сколько бы усилий армии было сохранено!
Связной рассказал ему о том, что Колесник направил ребят в район строительства с заданием найти Алексея Охотникова и связаться с ним.
Никита Кузьмич хорошо знал Алексея. Это человек действия. Если ему хотя бы немного помочь, он способен на многое.
С большим трудом, стараясь не навлечь подозрения Блинова, Борзов добился, чтобы ему разрешили сопровождать новую группу мобилизованных на строительство горожан.
Три дня он безуспешно пытался найти возможность, чтобы незаметно поговорить с Алексеем. Пленных водили строем, а за обедом посылали Юренева. Его-то Никита Кузьмич и увидел в очереди перед кухней. Они встретились глазами, и Юренев отвернулся.
— А, старый приятель! — усмехнулся Борзов, подойдя к нему вплотную. — Я вижу, ты нигде не теряешься. Мой пес до сих пор по ночам скулит, все о тебе вспоминает. Жалуется, что не удалось штаны с тебя содрать…
Никто, пожалуй, кроме самого Никиты Кузьмича, не понял смысла этих слов. Юренев был убежден, что тот считает его пострадавшим от преследования гестапо, а другие, стоявшие рядом, слишком привыкли к издевкам, чтобы обращать на это внимание.
Но эта встреча заставила Борзова пойти на риск и сказать несколько слов Алексею на глазах у всех. Правда, он быстро скользнул мимо и успел бросить лишь одну фразу, но по испуганно-напряженному лицу двоюродного брата понял, что слова услышаны и оценены.
Однако поверил ли ему Алексей? Не решит ли, что это провокация?
Узнав о том, что Коля и Витя отправились в трудный путь, он сначала огорчился: слишком велика опасность. Но вскоре до него дошли слухи, что Вернер пригрел в лагере каких-то двух мальчишек. Правда, попав за колючую изгородь, они были изолированы и связаться с ними было сложно, но все же, если опять попасть в лагерь, то наверняка можно узнать многое. Коля не будет сидеть сложа руки. Он найдет возможность поговорить с отцом. То, что взрослому необычайно сложно, для мальчишки подчас не составляет большого труда.
Но, размышляя об этом, Никита понимал, что при всех усилиях можно собрать только частичные сведения об укрепрайоне. А нужны полные. И они есть, совсем близко, — в проклятом сундуке, украшенном раковинками и виньетками. Даже ключа не надо красть, чтобы его открыть!
Однажды, выйдя по делам, Блинов попросил Борзова подождать его в кабинете. Куда-то ушел и секретарь, постоянно сидевший за столом в приемной. Приоткрыв дверь, чтобы слышать шаги, Никита Кузьмич быстро подошел к сундуку и начал поворачивать раковинки, мучительно стараясь подражать движениям бургомистра. Внутри сундука даже что-то щелкнуло, но крышка так и не поднялась.
Капли холодного пота выступили на его лбу, руки мелко тряслись. Одна комбинация следовала за другой. Но все это было не то, совсем не то.
Услышав приближающиеся шаги, Борзов отскочил от сундука и успел присесть на дальний стул, по другую сторону стола.
Блинов вошел, бросил, как показалось Никите Кузьмичу, внимательный взгляд на сундук, а затем сел на свое место и начал говорить о необходимости восстановить бункеры разрушенного элеватора, чтобы засыпать туда зерно.
Никита Кузьмич с такой острой ненавистью смотрел в его широкое, спокойное лицо с тщательно расчесанным пробором, что Блинов вдруг запнулся и удивленно спросил:
— Что с вами, Никита? Чем вы встревожены?
Никита откинулся к спинке стула и схватился за щеку:
— Ничего, Илья Ильич, у меня просто болит зуб.
Блинов сочувственно покачал головой:
— Идите к врачу. У меня никогда не болели зубы, но я понимаю, как это должно быть неприятно.
Никита Кузьмич вышел, придерживая рукой нижнюю челюсть. Он уже знал: единственный выход — напасть на Блинова по дороге, когда они снова поедут в укрепрайон, и завладеть картой.
Однако и этот план оказался трудно выполним. Блинов вдруг почти совсем перестал интересоваться строительством и все свое внимание перенес на музей.
Он целыми днями пропадал в хранилище, и вскоре Никита Кузьмич узнал, что наиболее ценные картины вынуты из рам, свернуты в рулоны и подготовлены к эвакуации.
«Что это может быть? — думал Борзов. — Почему Блинов стал торопиться? Где и какие назревают события?»
Он не мог задавать Блинову вопросы, чтобы не навлечь подозрения, а бургомистр упорно молчал. Наблюдая за ним, Никита Кузьмич заметил, что шеф нервничает и чего-то ждет…
Глава двадцать седьмая
ЗАДАЧА ТРЕБУЕТ РЕШЕНИЯ
Прошло несколько дней, но Коле так и не удалось снова увидеть отца. Рихард не хотел заниматься благотворительностью. Он не знал ни одного слова по-русски, но жестикуляция его была выразительна, и Коля скоро привык понимать, что ему надлежит делать: мыть ли посуду, чистить ли сапоги Вернера или, вооружившись щеткой, подметать пол. Сам Вернер словно забыл о его существовании. Впрочем, большую часть времени он проводил в поле, возвращался поздно и сразу же ложился спать.
Витя уходил рано и тоже приходил поздно, смертельно усталый и голодный. На кухне кормили плохо. Коля, когда мог, прятал для него то, что удавалось достать у хозяйственного и запасливого Рихарда.