Отведай лунного света
Шрифт:
При виде этой картины Джонни охватило умиление: Джеми в своих зелено-коричневых лохмотьях, кожаной куртке с блестящими пуговицами и торчащими в разные стороны розовыми волосами, играющая на пастушеской флейте. Некоторое время он просто любовался ею, забыв про свою скрипку, потом спохватился и провёл смычком по струнам.
Мелодия, которую они играли, называлась «Марш Брайана Бору» – старинный мотив, сочинённый, как считалось, в память о битве при Клонтарфе, когда ирландцы под предводительством Брайана Бору остановили
– Настоящее её название «Бри», слово заимствованное гэлами у народа холмов, – объясняла она. – Это женское начало – луна, земля, то, что даёт жизнь. Кроме удачи мы нуждаемся в силах. Эту мелодию мы называем «Бриалл Орт», и значение этого названия можно приблизительно перевести так: ободрись, будь счастлив, оставь свою печаль.
«Название и впрямь подходит этой мелодии», – подумал Джонни. Она всегда была одной из его любимых. В этой древней музыке соединялись радость и печаль, горечь и сладость, так же как в жизни.
В этот вечер, когда над холмами сгущались сумерки, звуки скрипки и флейты слились, словно были предназначены друг для друга. «Марш Брайана Бору» заставлял его дух воспарять, словно церковный гимн, и в то же время его ноги отбивали чечётку. В нем были тайна, волшебство и ещё призыв. Вскоре Джонни заметил, что теперь они не одни у могилы Дженны.
Как и в прошлую ночь, фиана сидх приходили по одному и по двое. Только что на вершине холма их было только трое – флейтистка, скрипач и человек-волк, – а теперь на вершине холма собралась целая толпа волшебных существ.
В прошлый раз они пришли на зов кто как, бросив свои занятия. Сегодня они были готовы к войне.
Хобы прискакали на своих лохматых пони, тролли прихватили щиты размером с автомобиль и дубинки с фонарный столб. Оборотни приняли звериное обличье: лисы, волки, медведи и рыси. Три келпи явились в виде лошадей, их чёрные бока блестели в угасающем свете. Маленькие создания пришли с луками и колчанами, полными стрел, за спинами, отчего стали напоминать ежей-переростков. Лица в боевой раскраске, словно кельты или индейцы. Коренастые гномы в кожаных шлемах сжимали в руках палицы, утыканные серебряными шипами.
К тому времени, когда сгустилась ночь, у холма их собралось около двух сотен. Когда музыканты наконец отложили свои инструменты, к ним подъехал бородатый хоб. Он кивнул Джонни и обратился к Джеми Пэк.
– Дженна ошибалась, – произнёс Дохини Тур, – а я оказался прав, но от этого мне не легче. Она должна была нас послушать. Ей не следовало уходить. Теперь она мертва, а мы на пороге войны, в которой у нас нет шансов победить. Кинроуван – не враг нам, Джеми.
– Дженна погибла в Кинроуване, – возразила Джеми.
– Да будет проклят убийца, но это не подданный Благословенного двора.
По рядам собравшихся пронёсся
– Наш враг в Кинроуване, – сказала Джеми. – Они должны выдать его нам.
Вперёд выступила чёрная лошадь, на глазах меняя обличье, и вот рядом с Туром уже стояла Лоириг.
– Я хочу отомстить не меньше, чем ты, – сказала она. – Но Тур прав. Ты можешь назвать нам имя убийцы, Джеми?
Она покачала головой.
– Нельзя объявлять войну, даже не зная имени врага, – сказала Лоириг.
По рядам сидх снова прошёл шёпот, и на этот раз, без сомнения, одобрительный.
– Это убийство… – начала Джеми.
– Должно быть отмщено! – закончила за неё Лоириг. – Но воевать нужно не с Кинроуваном.
– Долго ещё мы будем ждать? – спросила Джеми. – Сколькие ещё будут убиты или вынуждены покинуть обжитые места? Мы будем тянуть с кавалькадой, пока нас не останется так мало, что некому станет скакать по лунным дорогам, не то что воевать! Посмотрите на нас. Мы и так потеряли не меньше трети. Пусть лэрд Кинроувана назовёт имя нашего врага.
– А если он не знает? – спросил Тур.
– У них тоже не лучшие времена, – раздался новый голос.
Глубокий и низкий, он принадлежал троллю, выступившему вперёд и возвышавшемуся над всеми, словно башня.
– В Кинроуване снова появились боганы, – продолжил он, и все взоры устремились на него. – Слоа и прочая нечисть. Почти вся знать уехала на ярмарку по случаю Праздника урожая, а те, кто остался, только-только начинают сознавать, что происходит. Они не могут дать нам то, чего у них нет, Джеми Пэк.
– Если мы отправимся в Кинроуван с такими требованиями, то наживём себе только ещё одного врага, – добавил Тур. – Мы обитаем в приграничных землях, Джеми. Между молотом и наковальней. Любой из дворов запросто расправится с нами, если мы станем неугодны. Мы не можем сражаться с Кинроуваном и с Воинством, да ещё с этим новым врагом в придачу.
Джонни почувствовал, как приникла к нему Джеми.
– Что же тогда мы должны сделать? – спросил он.
На него устремились сотни взглядов. И Джонни пожалел, что вообще решился заговорить. В глазах сидх горел зловещий огонь: они не питали любви к людям.
– Узнайте имя врага, – устало произнёс Тур. – Мы поможем. Каждый из нас станет присматриваться и прислушиваться, но пока мы не поймём, с чем имеем дело, никакой воинственной кавалькады не будет. – Он медленно покачал головой. – Боюсь, что в случае войны мы рискуем навсегда потерять благосклонность Луны, вне зависимости от победы или поражения.
– Но… – начал Джонни.
– Не суйся, головастик, – сказала Лоириг. – Не многие из нас потерпят, чтобы их учил смертный.
– Неужели ваша память так коротка? – спросила Джеми. – Кто может вести кавалькаду лучше смертного?