Отвергнуть короля
Шрифт:
В поле за воротами Миклгейт-Бар собралась толпа, и другие мужчины выставляли своих самых быстрых скакунов против главных соперников. Граф Дерби усадил оруженосца на поджарого гнедого, а еще один единокровный брат короля, Джеффри, архиепископ Йоркский, выставил молодого конюха на рыжем скакуне.
Гуго жевал щеку изнутри, пока отмеряли четыре фарлонга [2] и вбивали в землю деревянный кол, чтобы отметить точку поворота. Он хотел было заставить Длинного Меча спешиться и сесть на Стрелку самому, но все зашло слишком далеко, оставалось только смотреть и молиться.
2
Фарлонг – английская единица длины для измерения расстояния на скачках; составляет одну восьмую мили.
Гуго ненадолго отвлекся, увидев, что прибыл его отец в сопровождении нескольких слуг Биго.
– Что происходит? – Роджер указал подбородком на толкущихся людей и лошадей.
Сын объяснил ему. Выражение лица отца не изменилось, но Гуго почувствовал его неудовольствие.
– Мне следовало отказаться, – признал он.
– Следовало, – кивнул граф, – и в другой раз ты откажешься. Пусть это станет для тебя уроком. Уильям Длинный Меч всегда желает получить самое лучшее. Он обладает отвагой солдата и сердцем игрока, вот почему Ральф так его любит.
Всадники и лошади сгрудились у начала импровизированного круга, теперь их было восемь, лошади гарцевали и рвались в бой, всадники натягивали поводья, бросая друг на друга устрашающие взгляды. Вороной де Браоза лязгал зубами и кидался на всех, кто подходил слишком близко. Кто-то язвительно заметил, что конь весьма похож на сварливую жену де Браоза, разве что хуже объезжен. Над кобылой Гуго тоже подшучивали, отпуская замечания насчет ее необузданности. Длинный Меч засмеялся. Гуго растянул губы в улыбке, хотя ему никогда еще не было так невесело. Его замутило при виде того, как Длинный Меч хозяйским жестом тянет Стрелку за уши и хлопает по вспотевшей шее.
Кони толкались и гарцевали перед стартовой чертой, обозначенной на траве песком, которым посыпали пол в королевских покоях. Прибыл герольд с рогом и, поднеся его к губам, смачно дунул. Кони и люди перемахнули через черту, словно выпущенные из катапульты. Зрителей осыпали комья земли. Гуго следил за вздымающейся белой шкурой Стрелки и серебристым стягом ее хвоста. На мгновение ее обступило море гнедого, рыжего и вороного, но вскоре она вырвалась вперед, словно облачко, влекомое ветром.
– Он слишком сильно ее погоняет. – Гуго поднялся на цыпочки, когда лошади скрылись из виду. – Надо было задать темп. Стрелка надорвется!
Уловив напряжение в собственном голосе, Гуго собрался с духом, понимая, что за ним наблюдают. Наследник графства Норфолк не должен выказывать слабости перед равными, в особенности когда все обсуждают союз с Маршалом. Кто питает слабость к лошади, может оказаться слаб и в других областях.
Сквозь подошвы сапог Гуго чувствовал бешеный стук копыт. Ральф кричал пронзительным, словно лезвие ножа, голосом:
– Они впереди! Впереди! Давай, девочка, лети, словно ветер!
Стрелка действительно мчалась к финишу первой, но с каждым шагом вороной де Браоза настигал ее, как и гнедой архиепископа. Кобыла скакала во весь опор, но
– Давай! – заорал Ральф, вскидывая кулаки в воздух. – Давай!
Стрелка прижимала уши к голове и боролась за каждый шаг, пока вороной обходил ее справа, а гнедой слева. Длина, половина длины, голова. Длинный Меч поднял руку и опустил хлыст, затем еще раз, и кобыла почти распласталась вдоль земли в последнем рывке, благодаря которому ее голова и плечи пересекли песчаную черту первыми. По инерции продолжая скакать, она споткнулась, пошатнулась и рухнула, перебирая ногами. Длинный Меч скатился в сторону и лежал, свернувшись клубком, пока другие лошади не прогрохотали мимо. С диким криком Гуго подбежал к кобыле и упал рядом с ней на колени. Из ее ноздрей бежали алые струйки, и хотя она еще дышала и пыталась подняться, он знал, что видит мертвую лошадь.
Длинный Меч, шатаясь, встал и с пепельно-бледным лицом побрел по истоптанной траве к умирающей кобыле.
– Иисусе! – выдохнул он и утер рот ладонью. – Господи Иисусе!
Гуго его не слышал. Он смотрел, как гаснет свет в глазах Стрелки, как ее попытки подняться на дрожащих ногах переходят в агонию. Жаркая кровь Стрелки стекала ему на колени. Склонившись над лошадью, Гуго положил ладонь ей на щеку и погладил хохолок на лбу.
Последний вздох слетел с ее губ, и ноги перестали дергаться. Кровь застыла в жилах Гуго. Вокруг толпились люди, смотрели, восклицали, привлеченные трагедией и зрелищем. Подошел Уильям де Браоз, поглядел, скривив губы, и сунул увесистый кошелек в руку Длинного Меча.
– Вам повезло, что черта не была проведена на десять ярдов дальше, – прорычал он. – Что толку иметь быструю лошадь, если она падает под вами замертво?
Еще раз презрительно глянув через плечо, он зашагал к своему вспотевшему скакуну.
Ярость пронзила Гуго, словно вспышка молнии. Шатаясь, он встал, подол его синей котты был перепачкан кровью Стрелки.
– Вы использовали хлыст, – задыхаясь от ярости, обвинил он Длинного Меча.
– Всего один раз. – Длинный Меч учащенно дышал, прижимая руку к ребрам. – Господь свидетель, она умерла, потому что была недостаточно крепкой, а не из-за того, что я ударил ее. Это могло случиться когда угодно. Лучше сейчас, чем в разгар охоты или на поле боя.
Эти оправдания лишили Гуго самообладания, и он схватил Длинного Меча за горло.
– Вы загнали ее до смерти! – всхлипнул он, голос его дрожал. – Ее кровь на ваших руках!
Но кровь была на его руках, забилась под ногти, окрасила складки на костяшках пальцев.
Отец оттащил Гуго от Длинного Меча, вклинившись между ними.
– Довольно! Хватит устраивать спектакль на потеху публике.
Длинный Меч сухо кивнул. Он был бледен и явно испытывал боль. Гуго обхватил себя руками, пытаясь укротить бешеную злобу.
– Я возмещу вам потерю, – пообещал Длинный Меч. – Куплю другого коня… на этот раз крепкого и со здоровыми легкими.
– Мне ничего от вас не надо! – оскалил зубы Гуго. – Я не взял бы у вас серебра, даже если бы голодал и нуждался. Эта лошадь была для меня дороже денег… Но вам этого не понять!
Длинный Меч промолчал, хотя по его лицу было ясно, что он считает Гуго сентиментальным глупцом, без меры привязавшимся к животному. Длинного Меча также возмутило, что его предложение было столь нелюбезным образом отвергнуто.