Отвергнутый дар
Шрифт:
Нина попятилась.
Но кошки повели себя совершенно не так, как намедни. Просто окружили Водянову и стали тереться об ее ноги. Раньше Нина не замечала со стороны кошек такой любви к себе.
– Брысь! – прикрикнула на них она.
Животные разжали плотное кольцо, в которое взяли Нину, но не разбежались. Так и провожали ее до автобусной остановки. Хорошо еще, в маршрутку вместе с ней не забрались.
На работу Нина, как всегда, явилась первой. И это при том, что она опоздала на пять минут. Остальные подтянулись только через полчаса. Как выяснилось, отец купил сыночку новую машину, не спросив жену.
Нина решила держаться подальше от обоих и ушла в хранилище. Там наткнулась на отличную работу, которая хозяйку раздражала, и она велела убрать ее с глаз долой. Нина решила вернуть ее в зал.
Держа картину в руках, она вышла из хранилища. И тут ее ждал сюрприз! У входа, озираясь по сторонам, стоял ее вчерашний спаситель, мужчина, прибежавший на ее зов. Неожиданно для самой себя Нина вспомнила его имя и фамилию.
Энгельс Славин!
Он сразу ей понравился. Она любила умных людей. А Энгельс совершенно точно был человеком большого ума. Даже его внешность говорила об этом: крупный череп, высокий «сократовский» лоб, вдумчивые серые глаза, ироничная улыбка. Казалось, этот человек знает все обо всем, но не кичится своими знаниями. Он не считает, что высокий уровень интеллекта дает право ставить себя выше остальных. Нина подозревала, что Славин со всеми, будь то ученый или слесарь, разговаривает на равных. Она сама не относилась к породе таких людей, но очень их уважала. В снобизме ей виделась неуверенность в себе. За собой она ее замечала. Иной раз подумает о своей начальнице плохо, уничижительно, а потом себе скажет: «Зато она живет в достатке, мужа хорошего имеет, дочку. А ты копейки считаешь, у тебя даже нет постоянного возлюбленного. И чем ты гордишься? Двумя высшими образованиями?..»
Сейчас, когда Славин стоял перед Ниной, она решила, что он еще и симпатичный. Да, не писаный красавец и уже не молод, но по-своему привлекателен. И выглядит моложаво. Пожалуй, он относится к той категории мужчин, которые с возрастом становятся только интереснее.
– Добрый день, – поприветствовал он Нину.
– Добрый…
– Разрешите представиться, Энгельс Борисович Славин.
– А я помню, как вас зовут. Вы же мне вчера представлялись. – А про себя добавила: «И журналист освежил мою память, озвучив ваше имя!»
– Я думал, вы запамятовали. Ведь вы были в шоковом состоянии.
– Не ожидала вас увидеть в нашей галерее.
– Почему? Разве я не похож на ценителя искусств?
– Очень похожи. Но такие, как вы, ходят обычно совсем в другие места. У нас представлены картины… Скажем, на любителя.
На самом деле основная масса представленных работ была настолько неинтересна, что «любителей», то есть желающих их приобрести, не находилось вовсе. За это спасибо хозяйке. Именно она притащила эти «шедевры» в галерею. То немногое, что продавалось, добывала Нина. Она открыла двух прекрасных молодых художников, но очень боялась, что их совсем скоро «уведут» более матерые галеристы.
– Мне нравится вот эта картина, – сказал Славин, указав на один пейзаж.
– У вас отличный вкус, – похвалила его Нина. Энгельсу мгновенно удалось выделить лучшую работу.
– Сколько она стоит?
Нина указала на ценник.
– Однако… – хмыкнул Славин. Пейзаж стоил очень прилично!
– Да, деньги немалые. Но это хорошее вложение. Я говорю конкретно об этой работе. Человек, написавший ее, очень талантлив. Он станет звездой, и тогда картина…
– Я покупаю ее, – мягко оборвал он Нину.
– Вы серьезно?
– Конечно, серьезно. Кредитные карты принимаете?
Не прошло и пяти минут, как сделка совершилась. Когда Нина вручила Славину запакованную покупку, он поблагодарил ее, затем предложил:
– А давайте как-нибудь вместе поужинаем.
– Не возражаю, – ответила Нина.
– Может, сегодня? Обмоем мою покупку?
– Что ж… Давайте сегодня.
– Отлично. Я заеду за вами часов в восемь. Нормально будет?
Нина согласно кивнула. Приглашение на ужин было как нельзя кстати. Поход в ресторан с приятным во всех отношениях мужчиной именно то, что нужно одинокой тридцатилетней женщине на грани нервного срыва. Хорошая кухня, немного вина, интересная беседа, возможно, пара медленных танцев и никаких грязных домогательств после.
Они обменялись на всякий случай номерами телефонов, и Энгельс откланялся. Когда он удалился, к Нине подлетела хозяйка.
– Как ты его развела, а? Молодец!
– Что значит «развела»?
– Воспользовалась тем, что мужик без ума, и втюхала ему эту мазню.
– От мазни без ума?
– От тебя! Прямо слюни пускал на декольте… – Она по-мужски хлопнула Нину по плечу. – В общем, выражаю тебе благодарность. Не думала я, что мы эту мазню продадим, да еще за приличные бабки.
– А можно выразить мне благодарность не только словесно?
– О чем ты, Ниночка?
– О премии. В прошлом месяце я продала четыре картины. Вам не кажется, что меня пора поощрить?
– Ты за это зарплату получаешь.
– Тогда за что получает зарплату Дэн? За все то время, что мы работаем, он не продал ни одной. И коль у нас одинаковый оклад, то вы могли бы хоть иногда давать мне премию.
Нина впервые озвучила свои мысли. Как решилась, сама не поняла. Словно кто-то за язык тянул.
– Давай я сама буду решать, кому из своих сотрудников сколько платить, – процедила хозяйка. – А если одному из них что-то не нравится, он всегда может подать заявление об уходе…
Развернулась и пошла к себе в кабинет. Нина смотрела ей вслед. Полная фигура хозяйки была затянута в кожаное мини-платье с корсетом. На ногах алые сапоги на шпильке. Колготки сеткой. Не галеристка, а владелица дешевого борделя. И ладно бы обувь надела темную. Все не так бы вульгарно смотрелась. А то красную! В такой прямиком на панель, причем в качестве девочки, а не мамочки. Только проститутки и стриптизерши носят алые сапоги на платформе и пятнадцатисантиметровой шпильке. На них же ходить невозможно!
«Когда-нибудь нога подвернется, и все… Перелом лодыжки обеспечен!» – подумала Нина.
Едва эта мысль пронеслась в ее голове, как хозяйка вскрикнула и упала на колено.
– Черт подери! – прорычала она сквозь боль. – Нога подвернулась ни с того ни с сего…
Нина бросилась ей на помощь. Дэн тоже не остался в стороне. Вдвоем они подняли начальницу, но та не смогла ступить на ногу. Пасынок усадил ее на кресло, помог снять сапог. Осмотрев распухшую лодыжку, он сообщил:
– Перелом. Надо в больницу ехать.