Отвергнутый наследник 3
Шрифт:
— Значит первые отборочные будут перед Новым Годом, а когда вторые?
— В начале февраля, — старик кивнул мне и добавил, — На сегодня достаточно, ты молодец. Я боялся, что не осилишь столь плотный график. Многие даже от трех занятий в неделю жалуются, то на учёбу времени не хватает, то на жизнь. Ох, молодость. Надеюсь после похвалы не расслабишься! Знай, что за день до отборочного турнира тебя ждут целые сутки отдыха от магии. Будем копить силы, так сказать. Так что держишь! — подбодрил старик.
Знал бы он как я в «прошлой» жизни пахал. Порой перед серьёзными боями приходилось
Тем временем в особняке Воронцовых.
— Отец! Куда уж больше?! Я и так из кожи вон лезу, но тебе этого недостаточно! — возмутился Константин.
— Правда? Заметил я твои старания, когда ты встал на колени перед этой молокосоской! — напомнил о наболевшем Дмитрий, — Лучше бы она тебя убила, а так, только репутацию семьи очернил. Ну, ничего… скоро ты и сам будешь жалеть, что не сдох. Я превращу твою жизнь в сущий ад!
— В ад говоришь? Да я давно в нём живу, — с ненавистью он взглянул прямо в глаза главе семейства, угнетающему его уже много лет.
Дабы утихомирить пылкий нрав сына, отец прибегнул к старой, но эффективной схеме:
— Ты ведь знаешь правила, сынок, — со злобной улыбкой протянул тот, — в твоих интересах мне угодить, да и прошу я не так много, как мог бы, верно? Но в последнее время ты только дерзишь… а может моим людям стоит обсудить твоё поведение с матерью?
— Не смей трогать её! — крик эхом отозвался отовсюду.
Дмитрий улыбнулся. Хватило один раз показательно избить женщину, чтобы Константин усвоил урок — подчинение залог безопасности его матери. Играть на чувствах сына доставляло особое удовольствие, ведь безоговорочная власть и контроль — это то, к чему всегда стремился Воронцов. Он всегда верил, что нет лучше способа контролировать человека, чем манипуляция чем-то ценным.
— Всё в твоих руках. У тебя есть время до следующего Фортиса. Советую тренироваться усерднее, а не как в прошлый раз. Для наилучшей мотивации, я уже приказал твоим телохранителям следить за тобой. Никаких развлечений, сынок, а то я тоже могу «развлечься», вот только немножко по-другому… — вновь в воздухе повисла нотка садизма.
Константин применил способность, дабы узнать, что за эмоции скрывает отец и в лишний раз убедился, что все его угрозы не пустой звук. Он запросто способен даже на убийство беззащитной женщины, а внутри его души не осталось ничего, кроме беспросветной тьмы собственных интересов.
— Ты чудовище, самое настоящие чудовище, — холодно произнес наследник.
— А мне способности не нужны, чтобы понять кто ТЫ. Как я и подозревал, мой сын бесполезный слабак, — обменялся любезностями Дмитрий, — ты даже не способен защитить кого-либо. Ты беспомощен.
Отвечать отцу он не стал. Ещё одно колкое словечко могло вызвать у Дмитрия истерику, а отыгрываться он пошёл бы к матери. Не желая слушать оскорбления в свой адрес, Константин направился к двери, но отец напоследок произнес:
— Одно радует… у меня есть ещё один сын. Хорошая возможность всё переиграть, неправда ли? Вот только скажи, зачем тогда мне будешь нужен ты и она?
Не в силах что-то ответить, Воронцов младший застыл у двери.
— Советую возвращаться к тренировкам, сынок, — злобно прошипел он, демонстрируя своё превосходство.
В кабинет главы семейства вошёл высокий статный мужчина лет сорока. Константин кивнул ему в знак приветствия и поспешил удалиться.
— Добрый вечер, господин.
— И как? Обрадуете хорошими новостями? — без лишних слов обратился к своему гостю Дмитрий Воронцов.
— Ваш сын безусловно силён. Мало кто может достичь такого же результата, имея при себе лишь ментальную магию. К тому же, я вижу с его стороны желание совершенствоваться, что очень важно в нашей области. Он не прочь освоить навыки владения и другим оружием. Возможно глефа была не лучшим выбором, но он готов исправиться, — начал с хороших новостей один из лучших тренеров, что нанял для Константина отец.
— Но? Я не вижу в ваших глазах уверенности, — он хотел слышать правду, а не перечисление жалких достоинств сына, что не имели никакой ценности.
Вопреки всему, мужчина, что стоял перед ним, не боялся говорить открыто, он просто желал смягчить отношение отца к сыну.
— Как вам известно, ментальная магия хороша, но не эффективна для сражений. Вы ведь и сами понимали, что рано или поздно к силам вашего сына найдут нужный подход и вот, этот день настал. По моему скромному мнению — это лишь начало. Вскоре каждая семья научится обезвреживать его способности.
— Это всё из-за того, что он мало практиковался! На уме были только тусовки и развлечения. С того самого дня, как он бездарно проиграл, я заставляю его жить на тренировочном поле! Ничего, скоро придёт в нужную форму! — не терял надежды Дмитрий.
— Дело ваше, — загадочно кивнул мужчина, — но осмелюсь напомнить, что выше головы он прыгнуть не сможет. У каждого человека есть свои лимиты. Так или иначе, у него должно хватить сил взять ещё один район, но поскромнее.
Такой расклад главу семейства не устраивал. Если переключиться на низкоранговый район, то это означает признать свою слабость перед Морозовыми и сдаться. Воронцов со страхом взглянул в темные глаза мужчины и рискнул задать главный вопрос:
— А что бы сделали вы на моём месте? Напоминаю, что плачу вам за правду! Говорите, как есть! Ваш опыт позволяет трезво оценить ситуацию.
— Будь я на вашем месте, то уже начал бы приглядываться к рынку наёмников. Не относитесь к этому с такими предрассудками. Поймите, боевые техники развиваются, на рынке появляются всё новые проводники, следовательно, противники становятся сильнее. Вы должны следовать прогрессу или же останетесь далеко позади, — посоветовал звонкий мужской голос.
— Наёмник? В семью Воронцовых?! Никогда! Я ненавижу все эти продажные задницы! Сегодня я подниму его со дна, проспонсирую и предоставлю самое современное оружие, а завтра он отвернётся от меня, ведь другая семья предложит на пару копеек больше! Это лишь в начале они такие услужливые и верные, стоит сколотить репутацию, как их аппетиты неимоверно вырастут! — Дмитрия выводило из себя любое упоминание наёмников. Что уж говорить, он даже за людей их не считал.