Отверженный VIII: Шапка Мономаха
Шрифт:
Глава 8
— Не бойся! — со злостью крикнула мне бабушка. — Нападай! Бей!
— Но… — попытался я объяснить своё бездействие. — Вы уверены?
— Не заставляй меня жалеть, что я отдала тебе меч мастера! Бей!
Мы тренировались уже пять дней — каждый день по два полуторачасовых занятия с полной выкладкой. Первую тренировку проводили после завтрака, вторую — перед ужином. Я выматывался на них так, что мне требовалась помощь Тойво, чтобы прийти в себя.
Но и результат таких изнурительных тренировок не заставил себя долго ждать: уже на третий день я научился довольно
Но даже то, чему я научился, впечатляло. Теперь я мог не просто разбивать клинком землю, делая в ней глубокие овраги-трещины, но и мог контролировать их глубину и длину. Конечно, плюс-минус два-три метра, но даже это можно было считать успехом. Ведь в первую очередь это означало, что я научился справляться с уникальным клинком. Правда, для этого пришлось перепахать часть леса и большой луг за ним, но, как говорила бабушка, это лучше, чем не научиться владеть мечом и в итоге отдать все эти леса и луга англичанам или финнам.
Создание силовой волны, исходящей от клинка и сметающей всё на своём пути, давалось труднее. Из десяти попыток хорошо если одна выходила относительно успешной. Но даже в этом случае эффект был недолгим — секунд пять, не больше. Бабушка же хотела, чтобы я научился не просто давать команду мечу, запускать разрушительную волну, но ещё и мог менять её направление и контролировать длительность. Как этого добиться, я не представлял — даже в те пять секунд, что у меня получалось, я едва не терял сознание от того, что все свои силы тратил на то, чтобы удержать меч в руках.
Но так или иначе, прогресс был заметен, и это радовало. А самым необычным во всём этом было то, что я толком не мог понять, как у меня получается взаимодействовать с артефактом. Всё происходило на каком-то интуитивном уровне — меч будто чувствовал, что я от него хочу. Это особенно было заметно в те моменты, когда я лупил им по земле: иной раз я мог ударить со всей дури и добиться лишь неглубокой трещины, максимум в полметра; а иногда вроде бы слабый удар с определённым настроем вызывал глубокий и длинный разлом.
Меч чувствовал меня, а вот я его — пока нет. И чем больше я тренировался, тем сильнее убеждался в том, что пока я не научусь ощущать то, что бабушка называет пульсом клинка, больших успехов мне не видать. Иногда у меня вообще возникало ощущение, что это меч управляет мной, а не я им. Такие мысли я старался сразу же отгонять.
По большому счёту, ничего страшного в том, что обучение идёт медленнее, чем я ожидал, не было — глупо было рассчитывать, что у меня получится овладеть Великим артефактом за несколько дней. Я понимал, что для этого нужны месяцы или даже годы. Только вот не было у меня этого времени — до применения меча в бою оставалось всего ничего.
И я вполне отдавал себе отчёт, что моим противником в предстоящем бою вполне может оказаться обладатель другого Великого артефакта — тот, кто своим артефактом владеет давно и изучил все его секреты и возможности. Признаться, было страшновато. Но и отступать было поздно. Поэтому я выжимал из тренировок всё, что только можно было из них выжать.
Княгиня Белозерская оказалась очень хорошим учителем: она прекрасно
Бабушка наглядно мне продемонстрировала: всё, что является губительным для одарённых среднего и уж тем более низшего уровня, для сильного мага опасности не представляет. Но в этот раз, как мне показалось, она перегнула палку — потребовала, чтобы я атаковал её мечом не с расстояния, а по-настоящему — подошёл и нанёс рубящий удар. И я никак не мог на это решиться.
— Я долго буду ждать? — снова закричала бабушка, и в её глазах вспыхнул синий огонёк. — Чего ты боишься?
— Боюсь, убить Вас! — признался я.
— Не того ты боишься, глупый мальчишка!
— А чего я, по-Вашему, должен бояться? — разозлившись, спросил я.
— Того, что у тебя не получится!
— Всё у меня получится!
— Тогда атакуй!
Я занёс меч и… не смог сделать и шагу — был уверен, что добром это не кончится. Для бабушки.
— В кого ты такой трус? — закричала княгиня Белозерская и невероятно быстро выбросила правую руку в мою сторону.
Я не понял, что это было, но по моей щеке будто провели острым горячим лезвием. Прижав к щеке ладонь, я интуитивно шагнул назад.
— Ты убегать собрался? — с нескрываемой издёвкой спросила бабушка.
— Не пытайтесь меня разозлить, — ответил я. — Если Вы хотите, чтобы я ударил Вас мечом, я это сделаю.
— Так делай уже! Сколько я должна ещё ждать?
«В конце концов, раз она требует, чтобы я это сделал, значит, взвесила все риски; на самоубийцу она никогда не была похожа», — подумал я, схватил покрепче меч и пошёл на бабушку.
Однако бить со всей силы я не собирался, точнее, не собирался вкладывать все свои эмоции в этот удар — решил просто подойти и обрушить меч на княгиню Белозерскую. Мне казалось, этого будет достаточно для начала, а вот если уж она справится с таким относительно простым первым ударом, тогда можно и вложиться во второй.
Когда до бабушки осталось около двух метров, я резко почувствовал боль во всём теле и какой-то животный ужас. На мне стояли серьёзные защиты от ментальной магии, но они не сработали, казалось, будто их вообще не было. Ощущение я испытал крайне неприятное, впрочем, страх меня не сковал — напротив, я ускорился, чтобы побыстрее всё закончить.
Трудно сказать, как это всё получилось: то ли я не рассчитал силу удара, то ли мечу передался мой страх, и он решил взять всё в свои руки, но удар на бабушку обрушился сильнейший. Это было что-то невероятное: во-первых, раздался оглушительный хлопок, будто на землю с огромной высоты упало что-то большое и тяжёлое; во-вторых, земля вокруг нас будто сгорела, причём на несколько сантиметров вглубь — вмиг исчезла вся трава и казалось, будто мы стоим по щиколотку в вулканическом пепле; в третьих, клинок начал светиться, как никогда прежде — до боли в глазах.