Ответные санкции
Шрифт:
Прелюдия седьмая
За месяц пребывания в Лас-Вегасе Виктор скопил пять тысяч долларов. Он арендовал сейф в местном банке, открыть счёт не рискнул. Нелегальному мигранту счёт не положен.
Начинал с небольших ставок, прихватывал с собой не более трёхсот баксов. Если выигрыш превышал полтысячи, излишек спускал, понижая ставки. Покойные картёжники и мастера рулетки предупреждали многократно: казино ведёт себя честно, только когда выигрывает, если проигрывает — можно ждать любой пакости.
Виктор жил в пригороде, старался по возможности не выделяться. Каждый
На шестой неделе его ограбили прямо на выходе, отобрав всё до нитки — и бумажник с символической десяткой, и спрятанные во внутренних карманах шесть с половиной сотен. Двое охранников казино — здоровенные латиносы в форме — созерцали действо через стекло вестибюля и палец о палец не ударили не то чтобы помочь, но даже и вызвать полицию. Кто знает, не они ли навели негритянскую банду на клиента с деньгами. Общаться с копами, правда, Виктору улыбалось ещё меньше, чем темнокожим громилам.
В бурном человеческом котле, кипевшем в Лас-Вегасе, несложно было найти проходимца любого профиля, в том числе готовых состряпать липовые водительские права какого-нибудь Мичигана, внешне не отличимые от оригинала. Но в случае серьёзных неприятностей один звонок в полицию того штата повлёк бы неприятности ещё большие. Конечно, Виктор обладал суммой, достаточной, чтобы специалисты своего дела подыскали бы ему документы реального человека, разумеется — свежеусопшего. Или даже отправили бы подходящую личность на тот свет. Но они абсолютно не вызывали доверия. Осесть в США надолго по липовым бумагам и зависеть от порядочности уголовников?
Ровно по той же причине нельзя превращаться в профессионального игрока. Они известны, дают интервью, за их спинами в казино ошиваются репортёры. Казино их не обманывает: освещённые в прессе выигрыши служат прекрасной рекламой. О том, что Виктор — тихушный и никому не нужный счастливчик, его конкретно предупредил шеф охраны отеля-казино «Золотой Самородок». Отель был декорирован в духе Золотой лихорадки, глава безопасности выглядел под стать той эпохе, когда единственным орудием законности служил кольт в руке шерифа.
— Мы позволим забрать тебе выигрыш. И даже убраться из города. Но больше не возвращайся.
В подвальчике, сыроватом, тёмном, со стенами из неструганных деревяшек, Виктор сидел на скрипучем стуле, за плечи его держал толстый тип с мускулатурой отставного борца. Собеседник дышал в лицо сигарным дымом.
— Я выиграл всего полторы сотни!
— У нас — да. Сегодня. А три часа назад в отеле «Фримонт»? А вчера? Врубайся, парень, сюда приезжают спускать деньги, но не зарабатывать. Умники вроде тебя Вегасу не нужны. Понял?
— Да, сэр…
— Проваливай, мать твою!
Виктор не забыл уроки деда в раннем детстве — нельзя позволять другим помыкать собой. Но силы не соизмеримы. Дело даже не в горилле напротив и мясистом холуе. Слишком удачливого игрока заметила и выдворяет Система.
Интуиция велела внести деньги за сейф на год вперёд и приберечь в нём пару тысяч.
Штаты — страна великих возможностей. Но не для всех.
Глава восьмая,
в которой герою распахивают объятия и пытаются в них задушить
Огромное счастье — видеть настоящую кровавую героическую жизнь и в ней не участвовать.
Женщина — вторая ошибка Бога.
В Алжире чувствую себя дилетантом среди профессионалов и поэтому весьма уютно. Точно также было в Сколково. Особенно здесь изумляет выбор неведомого мне руководства Корпорации относительно персоналий в Службе Безопасности, она же представляет собой основу спецслужб Центральноафриканской Республики. Невидимые мне мудрые начальники решили, что лучше перевербовать опытных агентов иностранных разведок либо нанимать уволенных, нежели брать желторотиков для борьбы с тиграми.
Но! Как говорил мне один заслуженный дед, заставший живого Сталина, бывших кагэбешников не существует. Они уходят на пенсию, снимают форму, а синие полоски лампасов вросли в кожу как татуировки. Касательно перебежчиков и изгоев: какой процент из них сохраняет связь с бывшими работодателями? Инцидент в пустыне Негев доказывает, что очень существенный. Конечно, все за всеми следят и стучат, наши милые зайки с барабаном. И, уверен, то был не единственный случай разоблачения засланцев. Но в СВР меня уверяли: близко к головке Коопорации никто не подобрался.
Ко второму туру борьбы за Алжир эта головка сменила политику безопасности, что мы с Элеонорой ощутили на собственной шкуре. Точнее — каждый ощутил, нет никакого «мы». Все получили возможностьвыезжать из Национального парка, в Банги и дальше. Корпорация приступила к агрессивным продажам. В Центральной Африке остались заводы по выращиванию микрочипов. Меня уверяют, что без оригинальных модулей не заработает ни одна из игрушек, продаваемых Корпорацией, поэтому копирование бесполезно, как и попытка воспроизвести чип, даже если над ним корпит половина Китая. Поживём-увидим, а пока просиживаю штаны в Алжире и жду очередной американской агрессии.
В декабре здесь здорово похолодало, градусов до пятнадцати выше ноля. Народ ходит с соплями, я радуюсь: контраст между плюс пятьдесят в тени и прохладой под кондиционерами меня основательно утомил. Американцы долго кричали и возмущались по поводу нашей помощи местному диктатору, ввели экономические санкции против Алжира и Центральной Африки. Наши ответные санкции плотно перекрыли всё побережье от Марокко до Туниса. Каждый блок санкций контролирует воздушное пространство в радиусе двухсот километров. В общем, и до двухсот в высоту, где воздуха нет.