Ответный удар

Тертлдав Гарри Норман

— Да, сэр, — ответил Гольдфарб. — Пару раз в Дувре становились жарковато, но мы справились. — Несмотря на то, что Дэвид был англичанином в первом поколении, он уже имел склонность к преуменьшению.

— Вот-вот, — Хиппл закивал так энергично, словно Гольдфарб сказал нечто чрезвычайно важное. — Возможности нашей промышленности продолжают находиться на достаточно высоком уровне, — продолжал он, — и мы сможем выпустить приличное количество «Метеоров» за весьма короткое время. Однако проблема состоит в том, чтобы их не сбил неприятель после того, как они поднимутся в воздух.

— Вот задача для вас, Гольдфарб, —

неожиданно глубоким басом проговорил подполковник Пиэри, стройный, средних лет человек с седеющими волосами песочного цвета.

— Именно, — повторил Хиппл. — Джулиан, то есть, подполковник Пиэри хотел сказать, что нам нужен человек, имеющий практический опыт использования радара в воздухе, для того, чтобы максимально эффективно разместить установки в «Метеоре», причем, чем быстрее, тем лучше. Наши пилоты должны получить возможность распознавать наличие врага на расстоянии, с которого ящеры «видят» нас. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Думаю, да, сэр, — ответил Гольдфарб. — Из ваших слов я сделал вывод, что в кабине «Метеора» смогут разместиться два человека — пилот и специалист по радарным установкам. С тем оборудованием, что у нас имеется, пилот будет не в состоянии одновременно управлять самолетом и следить за показаниями радара.

Четверо офицеров ВВС обменялись взглядами, а Гольдфарб подумал, что, вероятно, ему стоило промолчать. Просто замечательно: какой-то простой оператор радарной установки возражает старшим по званию офицерам через пять минут после прибытия к новому месту службы.

— Данная тема обсуждалась во время разработки проекта самолета, — пророкотал Пиэри. — Вам, наверное, будет интересно узнать, что мнение, которое вы только что высказали, превалировало.

— Я… рад это слышать, сэр, — сказал Гольдфарб с таким явным облегчением в голосе, что Бэзил Раундбуш, который, казалось, не слишком серьезно относился к армейской субординации, ухмыльнулся.

— Учитывая, что нам удалось за исключительно короткое время установить уровень вашей компетенции, — проговорил Хиппл, — я надеюсь, вы поможете нам существенно уменьшить размеры радарной установки, предназначенной для наших самолетов. Фюзеляж «Метеора» меньше бомбового отсека «Ланкастера», на котором вы летали. Посмотрите на чертежи, чтобы понять, о чем идет речь…

Гольдфарб подошел к столу. И почувствовал себя членом команды.

— Я не знаю, как решается одна проблема, с которой мы столкнулись в «Ланкастере», — сказал он.

— Какая? — поинтересовался Хиппл.

— Управляемые ракеты ящеров могут сбить самолет с расстояния, преодолеть которое не в силах ни один снаряд, выпущенный из наших пушек. Мы совершенно точно знаем, что один из видов таких ракет настроен на ту же частоту, что и наши радары — возможно, именно с их помощью ящеры разбомбили наземные станции. Если мы отключаем установку, ракета теряет управление — но тогда мы перестаем что-либо видеть. Очень неприятная ситуация во время сражения.

— Верно, — энергично закивал Хиппл. — Даже в идеальных условиях «Метеор» не уравнивает наши шансы в бою с ящерами — всего лишь снижает их преимущество. Нам не хватает скорости и, как вы верно заметили, у нас не такое совершенное оружие. Вступать в сражение с самолетом неприятеля, не имея возможности увидеть его раньше, чем он попадет в поле зрения пилота, непростительная ошибка Я не стану делать вид, что разбираюсь в принципах работы радара — моя специальность моторы. — Он окинул взглядом других офицеров. — Ваши предложения, джентльмены?

— А не может радар, установленный на борту самолета, работать, используя, скажем, две частоты? — спросил Бэзил Раунд-буш. — Если переключаться с одной на другую… возможно, неприятельская ракета собьется с курса, а радарная установка будет продолжать действовать?

— Может быть, сэр. Честное слово, я не знаю, — ответил Гольдфарб. — Мы не особенно экспериментировали. У нас были другие проблемы, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Ничего страшного, — заверил его Раундбуш. — Нам придется проверить все сначала на земле: если передатчик будет продолжать работать при смене частот, тогда перенесем эксперименты в воздух

Он что-то написал на листке бумаги.

«Как здорово, что, несмотря на войну, научные разработки продолжаются», — подумал Гольдфарб.

Он был счастлив, что вошел в команду ученых в Брантингторпе. Впрочем, он дал себе слово, что, когда снабженные радаром «Метеоры» поднимутся в воздух, он займет место в одном из них. Полетав на «Ланкастерах», Гольдфарб знал, что больше никогда не будет получать удовлетворения от работы на земле.

* * *

Мойше Русси больше не мог оставаться в подполье. Положение, в котором он оказался, причиняло ему такую нестерпимую боль, словно его пытали нацисты. Когда на Землю прилетели ящеры, он решил, что Бог послал их в ответ на его молитвы. Если бы не появление инопланетян, немцы уничтожили бы всех евреев в варшавском гетто, как, впрочем, и в остальных, разбросанных по территории Польши.

Евреи ждали чуда. Когда Мойше сообщил, что ему явилось видение, его престиж в гетто невероятно вырос. До тех пор он был всего лишь одним из студентов медиков, который вместе с остальными медленно умирал голодной смертью. Он убедил евреев подняться с колен, помочь завоевателям прогнать нацистов и приветствовать ящеров.

Так Мойше стал одним из фаворитов ящеров. Он участвовал в пропагандистских радиопередачах, рассказывая — правдиво — об ужасах и преступлениях, совершенных немцами в Польше. Ящеры решили, что он готов говорить все, что ему прикажут. Ящеры хотели, чтобы он выступил с хвалебной речью в их адрес, когда они разбомбили Вашингтон, и сказал, что это так же справедливо, как и уничтожение Берлина.

Мойше отказался… и вот он здесь, в бункере, построенном в гетто, чтобы прятаться от фашистов, а не от ящеров.

Именно в этот момент его жена Ривка спросила:

— Сколько мы уже тут?

— Очень долго, — ответил их сын Ревен.

Мойше знал, что малыш совершенно прав. Ревен и Ривка прятались в бункере дольше, чем он. Они ушли в подполье, чтобы ящеры не смогли угрожать их безопасности, стараясь подчинить себе Мойше. После его отказа ящеры приставили к голове Мойше пистолет, чтобы заставить его говорить то, что им было нужно. Русси не считал себя храбрым человеком, но все равно отказался. Ящеры его не застрелили. В определенном смысле они поступили с ним еще хуже — убили его слова. Они изменили запись таким образом, что получалось, будто он произносит речи в их защиту.