Ответный уход
Шрифт:
– Эффект уже изучен и назван синдромом хап-эйфории. Это состояние проходит, у кого-то раньше, у кого-то позже.
– Надо же! Значит, какие-то уроды ухитряются Ямищу изучать? Ползают там среди старателей и в мысленные блокнотики строчат?!
– Академия Наук МКБ. К счастью, извини за каламбур, – не на все разумные биовиды эта природная аномалия действует столь разрушительно, психологически и физиологически, как на… нас. И что же этот парень?
– Во-во. На этого здоровяка она, похоже, тоже не очень-то влияла. Это я позжей понял, когда за ним потаскался какое-то время. Хотя ощущения времени там, внизу, как раз и нету… и не поймёшь, как организм чует, что пора вылезти наверх, подзаправиться, не то сдохнешь и впитаешься… у кого чуять перестаёт, тот уже не жилец, стало быть. Тот остаётся
– По статистике – девяносто девять целых девяносто семь сотых процента.
– Трое из тыщи, во, значит… как много. Я думал, не больше одной осчастливленной твари на пару-тройку тысяч соискателей.
– На самом деле, понимаешь, не так уж и много кретинов рвутся в дерьме возиться. Это только с виду кажется, что вас там добрый миллион копошится.
– Просто Сеть Миров уж очень большая. Не все прознали, что где-то во Вселенной открылся доступ к точке, которая дарит реальный шанс исцеления, куда можно проколоться и попытаться, когда выбора уж никакого не осталось… А вот за ЧЕМ конкретно он явился в Ё, я уж потом допёр. Гораздо позже. Вначале сидим это мы на границе Ямы, рядком, чуть не локтями касаясь, и вдруг я ощущение испытал невозможное. Словно свежим ветром подуло, вонь на миг развеяло. Ветров над Яминой никогда не бывает, как заколдованная, все атмосферные потоки её стороной обходят. Ну правильно, на черта в бане сквозняки, ещё пар вытянет… Посидели, значит, помолчали, и тут он мне выдаёт: «Хороший ты малый, Санька. Точно! Хотя трепло. Ладно уж, случайный свидетель, хочешь спастись, делай как я!», и сигает вниз. Паук пауком. Да как почешет вниз, что твой заправский старатель, по живым лианам, которые мы верёвками зовём… Ямина будто специально озаботилась вдоль Кромки насадить вьющихся растений с длиннючими стеблями, чтоб было по чём вверх-вниз таскаться… старательным искателям счастья.
– Да не сбивайся ты! Сколько мож…
– Джо! Хочешь допроситься у него ещё с дюжину посторонних комментариев?
– Молчу, молчу… стараюсь, понимаешь.
– Какие вы нетерпеливые. Ну, выдам я вам историю сжато, и чем вы будете заниматься до отлёта? По второму разу слушать? А на фига? Вы ж наверняка пишете весь мой базар…
– У нас найдётся, чем заняться. Продолжай.
– А я чем занимаюсь, спрашивается?.. Продолжаем мы с ним вниз рушиться. Он сразу темп задал, на дно без остановок падаем. Ух ты какой прыткий, подумал я, помнится, но тут же приотстал, и потому думать прекратил, вниз прямым курсом надо на автопилоте валиться, иначе зацепишься и сломаешь чего-нибудь, пальцы там, не дай боги, или вовсе запястье. Опять же старателей вокруг немерено, висят, в стенки конечности повтыкав, и надо через тела перескакивать умеючи… Этот тип умел! Вот так, на автомате, я за ним и таскался, покуда обратно наверх не выбрались. Но это было уже ночью, а днём… Э-э, сестричка, ты куда? Миленькая какая, хвостатенькая… ты ей зачем кулаком погрозил, Джо? Перепугал бедняжку.
– Им хорошо заплачено, чтобы не беспокоили.
– Слушайте, это всё-таки больница, или где? Просто так, что ли, иксатые на орбите развернули полномасштабный госпиталь? Сюда ж кто только ни прокалывается! Чуть ли не половина из четырёх тыщ известных в Сети разумных рас шлёт своих представителей… пускай не полномочных, а калечных-увечных, но зато какими многочисленными делегациями! Нам же всем нужна медицинская помощь, сюда же от хорошей жизни мало кто припирается… Беспокоится персонал, полечить хочет. Я б с ней полечился в отдельной палате. Если бы вы не мешали процессу, я б уже по второму заходу пилил, и не посмотрел бы, что нелюдь она ненашенская, мне сейчас и чешуйчатая сорамейка сошла бы за нормальную бабу, а тут завиггерша, обезьянка вполне симпатич…
– Э, да ты совсем уже здоровый, похоже. Хотя и не улыбнулось тебе хапнуть счастья.
– Как сказать. Я здесь, и я живой, и далеко не такой больной, каким явился на эту станцию полгода назад. И хочу женщину. Вполне достаточно для ощущения счастья.
– Скажи ещё, что спасён.
– А то. Делал как он, и вот – вырвался из Ямы. Что ещё человеку надо? Разве вообще что-то ещё имеет значение?
– Имеют значение только две вещи: звёздное
– Не помнишь? Чего ж цитируешь? Ты вообще к какому фэн-клану себя причисляешь?
– Он поклонник Двух Юриев, близнецов Гельмана и Гросмана. Предупреждая ещё один вопрос, сразу сообщаю – я нынче чту наследие Игоря Черпиты. Не отвлекайся, как человека прошу, понимаешь…
– Мутные какие-то у вас гуру… Я и не слыхал о таких. Вот лысый старик там, на дне, когда мы к нему пробрались, вместо «здрасьте» нам вдруг подарил ого-го какую частицу наследия! Да с таким надрывом, с такой мукой в голосе цитировал. Я вам счас попробую повторить, хотя у меня получится бледное подоб…
– Джо, не открывай рот!
– Точно. Лучше послушай… Кстати, это словечко, «точно», он часто употреблял…
– Мы готовы внимать наследию.
– Ах, да! Наследие – это святое. Обещал – делюсь…
Я забыл, с чем рифмуется «жди».Но у времени много слов…Я увидел, как впередиТочит к'oсу старуха Любовь.Снова краски меняет страх.На плетень моих белых стен,С тёмной ночи и до утра,Чёрной Женщины падает тень.Никто не придёт,Никто не придёт!Я накатывал звуки и сны,Называл это белый джаз,Всё ушло с её лёгкой руки,Чёрных клавиш собачий вальс…Я писал о себе белый стих,И вмещал весь словарный запасВ танец дикий твоих чернил.То, что делало слабыми нас…Никто не придёт!..Я просто офонарел, даже там, на дне, ПРОНЯЛО меня. Вот что значит от всей души поделиться. Старик этот вообще странный весь из себя, сидел чуть ли не в центре Ямины, ручонки на груди сложив. В говне не копался! Представляете картину посреди адской бани? Вокруг все твари старательно повтыкались в…
– А это кто?
– А вот не скажу! Из вредности!
– Меня интересует не авторство цитаты. Я спрашиваю, что за старик такой? Этот-то откуда взялся? Твоё повествование настолько извилистое, что не всегда уследишь за поворотами…
– Правда, потом старикан другую, ещё круче, выдал нам цитатку из наследия…
– Какой старикан?!
– Как это какой? Я ж и говорю, которого гривастый отыскал в центре Ямы. Да так уверенно рулил к нему, будто по невидимому лучу нацеливался. Я за ним еле поспел.
– Что за старик, спрашиваю?!
– Колян Иванов. Так дедушка представился, по крайней мере. Потом в разговоре он обмолвился, что «уж кто-то, а Колька родство помнит». Явно себя подразумевая… А теперь сосредоточьтесь, господа хорошие. С преамбулой покончено, буду излагать собственно сюжет. Вам дословно или самую суть, концентрированно?..
– Нам – или!
– Говори как получится. А ты, Джо, не ори.
– Ладно, постараюсь покороче, вам повезло, мне с той сестричкой страсть как хочется ближе познакомиться. Хотя уж как получится, язык мой без костей…
– А то мы не заметили!
– Джо!!
– Молчу!!!
– Не нервничайте, господа. Нервные клетки таки восстанавливаются, но очень медленно. А хапнеса у вас под рукой нету. Придётся принимать меня таким какой я есть… Значит, подгреблись мы к этому дедушке. Плюхнулся Иван в говно рядом с лысым… ах да, забыл совсем! Иваном гривастый представился лысому. Фамилии не говорил, но старику она и даром не надобна была. Точно. У меня вообще осталось впечатление, что этот дедушка Коля его специально поджидал. В нужной точке в нужное время. Нашёл, конечно, подходящее местечко для поджидания… И дождался ведь. Хотя усомнился, похоже, что нужный человечек придёт.