Ответственность религии и науки в современном мире
Шрифт:
Как уже говорилось, рассказ о творении человека повторен в Библии дважды, но тексты эти не вполне идентичны. Ясно, что два повествования об одном событии – не случайность, в этом есть какой-то глубинный, потаённый, смысл. Рассказ первой главы точно указывает, что человек сотворяется последним среди всех живых существ – в самом конце шестого дня. Тем самым нам открывается глубокое изначальное единство всего живого, антропокосмическая общность человека и остальных обитателей Земли. Второй рассказ антропоцентричен. Человек помещен в самую сердцевину повествования, поэтому он предстает в иной перспективе. Мир со всеми его обитателями творится не просто ради обретения бытия, но ради служения. Служения Человеку. Как можно обосновать эту точку зрения? В 5-м стихе второй главы Книги Бытия читаем о том, что «кустарники и всякая трава полевая» еще не росли, поскольку «не было человека для возделывания земли». Как пишет Вл.
Во втором, более подробном, изложении появляется новый мотив: человек, в отличие от всех других живых существ, творится в два этапа: «И создал Господь Бог человека из праха земного» – это первый этап. «И вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» — этап второй. Что же происходит на каждом из них?
Слово «человек» по-древнееврейски «adam». Но в данном случае – это не имя собственное, а нарицательное обозначение человека вообще, равно применимое и к мужчине, и к женщине. Из чего же создается тело первочеловека «adamа»? Из «праха земного» – отвечает Библия. Интересно, что слово «земля» звучит по-древнееврейски как «adamah». Но это не просто земля, слово «adamah» имеет еще ряд значений: «обработанная, преобразованная, возделанная земля, или материя». Кроме того, слово «adam» сходно по звучанию с глаголом «я уподоблю» – «adamе». Именно этот глагол используется, когда сообщается, что человек создан по подобию Божию. Есть и еще одно созвучное слово – «еdоm», означающее красный цвет. Очевидно, что тело перво-человека создается из материальной основы (возможно, красного цвета, как и наша кровь), некоторым образом предварительно подготовленной. Она-то и названа словом «adamah». Следует заметить, что в древнееврейском языке есть и другие слова-синонимы, имеющие значение «земля», но с иным смысловым оттенком. Но бытописатель использует именно слово «adamah». Почему? Только ли ради игры слов: adam – adama – еdоm – adamе? Наверное, нет. Но эта удивительная игра слов многое может нам открыть, она явно не случайна. Не по прихоти бытописателя, а от Духа Святого рождается этот тончайший лингвистический узор, скрывающий какой-то сокровенный смысл, постичь который чрезвычайно важно, если мы хотим приблизиться к доступному нам знанию о «подготовленной, возделанной материи», из которой творится физическое тело человека.
Тело человека состоит из тех же самых химических элементов, что и другие природные тела. И в этом смысле человек, действительно, создан из «праха земного». И все же слово «земля» в данном рассказе, несомненно, употреблено в переносном смысле. Об этом напоминает нам другая книга Ветхого Завета – Книга Иова: «Вспомни, что Ты, как глину, обделал меня». Значит, Господь вовсе не глину, в буквальном значении этого слова, использовал в качестве материала для сотворения тела человека. Без сомнения, это очень непростой для понимания эпизод Шестоднева и, может быть, одна из труднейших страниц Библии.
Богословы дают такие комментарии. Святой Феофан Затворник: «Это тело что было? Глиняная тетерька или живое тело? Оно было живое тело. Было животное в образе человека с душею животною. Потом Бог вдунул в него Дух Свой, и из животного стал человек» [21]. Святой Серафим Саровский: «До того, как Бог вдунул в Адама душу, он был подобен животному» [22]. Святой Григорий Богослов: «Из сотворенного уже вещества взяв тело, а от Себя вложив жизнь» [23]. Святитель Филарет Московский в «Записках на Книгу Бытия» отмечал, что человек создан «не единократным действием, но постепенным образованием» [24].
Итак, человек становится Человеком лишь после того, как благодать Духа Святого одухотворила его физическое тело, которое стало, по слову апостола Павла, «Храмом святого Духа». Этот сакральный момент – подлинное начало человеческого бытия. Человек обретает свою ипостасную полноту со всеми присущими только ему одному качествами: даром слова, способностью творить и познавать Бога.
Вывод напрашивается вполне очевидный: человек возведен к своему высокому достоинству, названному богоподобием, из низшей формы материи. Протоиерей Александр Мень писал: «Лишь в тот момент, когда в существе, обретшем форму человека, впервые вспыхнул свет сознания, когда он стал личностью, произошло соединение двух мировых сфер: природы и Духа» [25]. Что такое этот бесценный дар Божественной любви? Дух человеческий – это его «Я» – то, что определяет своеобразие его личности. Дары Духа – это свобода, разум, воля, способность любить, творить, стремление к познанию и гармонии, словом все то, что не исчерпывается одними лишь потребностями его материального существования. Но именно это и отличает человека от других живых существ – многочисленных обитателей нашей планеты. Перечисленные качества – это дары из иного плана бытия. Дух не может быть разложен на простые земные элементы, не может быть приобретен в процессе эволюции или каком-либо другом естественном процессе. Он «не эквивалентен известным нам состояниям материи и видам энергии», – пишет протоиерей Николай Иванов [26]. Дух – иноприроден. Это дыхание Творца, которое каждый из нас носит в своей груди. Дух – это то, что пойдет в вечность после смерти физического тела.
Таким образом, сообщая о факте творения человека Богом, Библия, не будучи научным трактатом, ничего не говорит о конкретном механизме творения. Она дает нам религиозный урок, и мы напрасно стали бы искать в ней сугубо научные детали. Святой Григорий Нисский (III в.) в работе «Об устроении человека» писал: «Последним после растений и животных устроен человек, так что природа каким-то путем последовательно восходила к совершенству» [27]. Но путь этого восхождения Писание нам не открывает. Это – поле научного поиска.
Христианское учение о человеке в лице его величайшего богослова, Святого Василия Великого, приходит к такому лаконичному заключению: «Бог сотворил человека животным, получившим повеление стать Богом» [28].
Главный итог – это понимание того, что библейское повествование, донесенное до нас в предельно сжатом виде, скорее языком хроники, чем истории, при его внимательном прочтении открывает иную перспективу. И подлинная задача науки – наполнить этот рассказ конкретным смыслом, что ничуть не умаляет авторитета Священного Писания, но, напротив, помогает более глубокому его постижению. Христианская антропология, конечно, не может допустить, что человек во всей полноте, то есть его тело, душа и дух, мог произойти от животного, поскольку механизм биологической эволюции не способен дать начало бессмертному человеческому духу. И здесь надо признать правоту и прозорливость Ламарка. Поиск решения неизбежно выводит нас за рамки «чистой» науки.
Что же касается происхождения тела человека, то, думается, можно предположить, что оно есть результат телеологической эволюции (от греческого слова «telos» – конец, цель), идея которой состоит в том, что эволюционное движение осуществляется не за счет случайных процессов, как полагал Ч. Дарвин и его последователи, а направляется Господом к ведомой Ему цели. Надо сказать, что вопрос о механизме эволюции до сих пор является предметом острых дискуссий. Но идея целенаправленности эволюции благодаря работам Л. Берга, А. Любищева, С. Мейена, ряда других авторов принимает все более ясные концептуальные очертания и обретает большое число сторонников, к числу которых принадлежит и автор этих строк.
Если же спроецировать идею телеологической эволюции на проблему происхождения человека, картина может выглядеть примерно так. Творец, существующий предвечно, является носителем идеи (логоса) – идеального плана мироздания. («В начале было Слово, и Слово было у Бога…», – пишет евангелист Иоанн). Творец устанавливает цель, в направлении которой будет идти развитие мира. Он же декретирует законы (или организующие принципы), в соответствии с которыми осуществляется движение от творческого первообраза к его материальному воплощению в мире. Такова, на мой взгляд, принципиальная схема телеологической эволюции.
Процесс миросозидания, направляемый Волей Творца, в целом протекает свободно, в соответствии с установленными Им законами. Как полагал П. Т. де Шарден, имеет место «направленный случай» Но, вероятно, в судьбоносные моменты, когда решалась подлинная судьба мироздания, этот процесс подвергался непосредственному воздействию Его созидающей творческой энергии, происходил, выражаясь научным языком, ввод креативной информации. «В развертывании космической истории вполне может обнаружиться последовательность определенных критических моментов, когда Божественное влияние осуществлялось каким-то особым образом» — таково предположение Дж. Полкинхорна [29]. Краткие слова Шестоднева «И сказал Бог…» – «И стало так…» – знаменуют то, что можно назвать Творящей Божьей волей. Библеист Д. Щедровицкий пишет: «Он творит Словом, а Слово содержит в себе мысль и волю» [30]. Наука не знает природы этих сакральных творческих актов Создателя. Однако непостижимость таких феноменов, как возникновение Вселенной, жизни и человека, свидетельствует о том, что Божественная Воля преображала тварное вещество, направляя его развитие к изначальной идее мироустройства. И венцом мироздания стал человек. Из всех живых существ, эволюционировавших на Земле миллионы лет, Господь избрал именно генетического предка человека, чтобы подарить ему главное – богоподобие. Думается, можно принять (в качестве гипотезы), что физическое тело человека долго совершенствовалось, вызревало, как зреет плод, чтобы породить новую жизнь. Но в тот момент, когда Господь вдохнул, как говорит Писание, в это выпестованное тело первочеловека Свой Дух, произошло такое значительное, кардинальное изменение его материальной природы, что далее о каком-либо родстве с представителями ранних форм говорить уже невозможно (и генетический анализ это ясно показал). Здесь напрашивается сравнение, которое, как представляется автору, в какой-то мере может облегчить понимание той сакральной реальности, о которой идет речь (хотя, безусловно, никакие аналогии не являются адекватными).