Ответственный секретарь

Май. Кавказ. Ущелье завалено снегом почти до нарзанов. Снег днем подтаивает, и идущий человек проваливается выше колена. Но только, если выходит на цельный снег. Необходимости в этом ни малейшей, поскольку по ущелью снизу доверху идет тропа, пробитая спасслужбой пару недель назад и утоптанная сотнями туристских ног. При желании и минимальном навыке по ней можно ходить, как по асфальту.

По тропе можно идти только по одному, но для турья этот строй привычен и даже естественен.

От перевала вниз по ущелью уверенно движутся восемь человек. Цепочку возглавляет худощавая красивая девушка весьма спортивного вида. Похоже,

руководитель. Группа приближается к слиянию. Отсюда до поселка сорок километров, если упереться, можно дойти за один день.

Вывернув из-за очередного дуба, тропа выскакивает на ярко освещенную солнцем поляну и ныряет в калитку. Калитка не стоит одиноко посреди поля, а является частью забора-штакетника. За забором расположен весьма солидного размера кош, над которым развивается знаменитый на весь Кавказ флаг Грузинской Контрольно-спасательной Службы. Рядом с кошем, вплотную к тропе, стоит большой канцелярский стол, накрытый зеленым сукном. На столе аккуратно разложены стопки каких-то бумаг (каких именно непонятно, но видно, что важных), несколько журналов-тетрадей, печать на поролоновой подушечке в специальной коробочке, кружка с набором ручек и карандашей и огромная канцелярская промокашка из папье-маше. За столом в резном деревянном кресле сидит представительный мужчина лет сорока, в красной тиковой пуховке с жетоном КСС на груди. Бронзовый загар и широченные плечи не оставляют ни малейших сомнений: это Начальник. Причем не просто Начальник, а Большой Начальник! Начальник Контрольно-спасательного Поста. А может, даже, Отряда!

Группа подходит к калитке. Идущая первой девушка на секунду задумывается, чуя какую-то ловушку. Штакетник можно и обойти, его длина с каждой стороны калитки не превышает три метра. Но лезть в снег не хочется. Да и чего бояться группе, уже прошедшей запланированный маршрут, и спешащей вниз, к морю, к теплым пляжам, абхазским шашлыкам и грузинским винам? И девушка решительно входит в калитку.

А вот просто пройти мимо стола и сидящего человека у нее не хватает наглости. Да и не принято в горах так демонстративно игнорировать представителей КСС. Особенно, грузинской. Да и чего бояться группе, уже.... Группа останавливается перед постом и сбрасывает рюкзаки. Однако сесть на них не успевает.

— Здравствуйтэ, таварыщы турысты! — с сильным грузинским акцентом говорит сидящий, — Атвэтствэнный сэкрэтарь Грузынской Кантрольно-спасатэльной Службы Михаыл Харадзэ.

Во как! Даже не начальник отряда! Ответственный секретарь [1] ! Наверное, второе лицо, после Начальника Службы, полулегендарного Начспаса! На лицах туристов появляется благоговение, смешанное со страхом и настороженностью.

— Можна проста Мыша, — продолжает Харадзе, — вашу маршрутку, пажалуста!

С документами у группы всё в порядке, требование абсолютно законно, и маршрутка ложится на зеленое сукно. Пару минут Миша читает документ, время, от времени задавая вопросы, демонстрирующие знание окрестных гор и его, Мишину, причастность к передвижению по этим горам, а не только к сидению за красивым столом. Наконец, процесс чтения заканчивается.

– Очэнь харошый группа, — говорит Миша, берет из кружки ручку, вписывает группу в журнал, после чего начинает что-то старательно писать в самой маршрутке. Девушка-руководитель вздрагивает, но, разглядев текст (мало ли, что она смотрит вверх ногами), расплывается в улыбке. С такой записью процесс защиты маршрута упростится до предела. «Оказали помощь... образец поведения... с гордостью носить звание советских туристов»....

Миша ставит последнюю точку, берет печать и с размаху прикладывает ее к маршрутке. На бумаге не остается ни следа.

Миша недоуменно смотрит на печать, тщательно дует на нее и повторно прикладывает к маршрутке. Результат тот же.

Миша тщательно макает печать в поролоновую подушечку. Третья попытка. Безрезультатно.

Миша поворачивает голову к кошу и громко кричит:

— Гыви, прынеси спырту! Нада рэбятам пэчать паставыть!

Из коша доносится шум передвигаемых тяжестей и летающих легкостей, после чего из дверей появляется перепуганная физиономия худенького мальчика лет восемнадцати с яркой грузинской внешностью.

— Мишя! Нэту спырту!

— Как нэту! Такой харошый группа! Ыщы, Гыви, должэн быт!

Гиви исчезает в коше, и шум возобновляется с утроенной силой. Через пять минут голова опять выныривает из двери:

— Мишя! Нэту спырту! Кончылся спырт!

— Как нэту? Такой харошый рэбята! Что дэлать, а?

Гиви исчезает в коше, спеша убраться с глаз рассерженного начальника. Девушка-руководитель о чем-то шушукается со стоящим рядом парнем и, осторожно выбирая слова, произносит:

— Вы знаете, у нас есть спирт, может, им печать смазать?

— Как нэудобна! Ми далжны свой спырт ыметь! — Причитает Миша, — Как! Как нэудобна!

— Да ничего страшного, — воодушевляется девушка, — у нас достаточно!

Из рюкзака появляется восьмисотграммовая алюминиевая фляга. Миша капает на печать две капли и осторожно размазывает их по всей поверхности. Размах! Шлепок! Печать стоит! Маршрутка перекочевывает в руки руководителя группы. Миша аккуратно завинчивает флягу, передает ее девушке и задумчиво смотрит в сторону перевала.

— Еще какыэ-то рэбята ыдут....

Молчание затягивается. Наконец, девушка не выдерживает.

— Вы отлейте немножко, Вам же еще надо будет печать ставить. Этого же, — она кивает в сторону печати, — надолго не хватит.

— Как нэудобна! — опять заводит Миша, но сам себя и прерывает, — но Вы правы! Там тожэ харошый группа можэт ыдти. Гыви! Флягу!

В коше раздается уже привычный шум, после чего из двери вылетает взъерошенный Гиви с полулитровой на вид пластиковой флягой в руках. Миша аккуратно переливает в нее не более ста грамм спирта, уровень хорошо виден [2] .

После теплого прощания группа надевает рюкзаки и скрывается за поворотом тропы.

Миша откидывает зеленое сукно, вытаскивает из-под стола двадцатилитровый бидон, наполовину полный прозрачной жидкостью с характерным запахом, и переливает в него содержимое фляги.

— Гиви! — Кричит он без малейшего акцента, задвигая бидон назад, — Держи флягу, следующая группа идет! [3]