Отягощенные злом

Афанасьев Александр

Я подошел к одному из своих вертолетов. Уже привычно осветил лицо.

— Сколько вас?

— Трое.

— Мне нужен санитар. Как будет неразбериха — выметайтесь из вертолета…

«Пятьдесят девятый Сикорский» — черный, как закопченная сковородка, без единого огня, взлетел, давя на уши совсем не обычным для вертолетов шипением — как у электрички, только сильнее. В небе было полно самолетов, и своих и чужих, это было видно по вспышкам сопел.

Я смотрел на все это с аппарели захваченного немецкого «мессершмита».

Потом спустился вниз, посветил под днище.

— Убирайтесь. Иначе кину гранату…

Не дожидаясь ответа, вернулся в вертолет. Нажал на клавишу — пошла вверх аппарель, отсекая нас от мира.

— Оружие и бронежилет есть?

— Сколько угодно. Вон там сложено.

Я надел на себя трофейный германский бронежилет, проверил трофейный германский пистолет-пулемет. Взял еще и винтовку, лишней не будет.

Если кто-то думал, что нас станет на одного человека меньше, он сильно ошибался. Я и стану четвертым.

Включил фонарик, посветил по салону: теперь, когда аппарель закрыта, — можно. Черт, и почему я не удивлен…

— Капитан, вы не против нашего небольшого тет-а-тета с этим господином? — Я указал на штатского, держащегося за голову.

— Воля ваша, господин адмирал, извольте…

Мы нашли место ближе к хвостовой аппарели, сели друг напротив друга на откидные сиденья для парашютистов. Они тут побортно, как в самолете, а не вертолете, и ногами не цепляешься…

— С причудами нынче жизнь, господин генерал-лейтенант, верно? — сказал я. — Играет нами как хочет.

— Выпить есть? — поморщился Ирлмайер.

— Извольте. — Я протянул фляжку. Ирлмайер хлебнул из горла, не наливая в стаканчик.

— Коньяк…

— Чем богаты. Предпочитаете рейнское?

— Предпочитаю сдохнуть… — Ирлмайер хлебнул еще, — не возражаете?

— Отчего же, угощайтесь. Мы, русские, люди хлебосольные. Только от радиации это не спасет. Тут нужно красное вино. Старое, доброе красное вино. Один большой стакан вечером, только настоящего. Говорю вам как бывший наместник Персии.

— Спасибо. Учту. Как вы спаслись?

— От людей, которым вы приказали меня убить? Божьей помощью.

— Я не отдавал такого приказа.

— Перестаньте. Я был вам нужен для того, чтобы двери виллы Полетти распахнулись перед вами, чтобы не пришлось их штурмовать. Только для этого. И знаете, за это я на вас даже не в обиде. Работа есть работа. И каждый выполняет ее в меру своей испорченности.

Ирлмайер вернул мне флягу, выхлебав весь обогащенный ионами серебра коньяк:

— Благодарю. Как у нас говорят, самая последняя скотина заслуживает свою кружку шнапса в холодный день.

— Хорошая пословица. Я не могу припомнить русскую, поэтому отвечу итальянской мудростью. Герцога Козимо Медичи Старого. «Сказано, что мы должны прощать своих врагов, но нигде не сказано, что мы должны прощать своих бывших друзей».

Как вам?

— Плохо. Не делайте глобальных выводов.

— Глобальных? Увы, сударь, но я их делаю. Атомный взрыв на европейском континенте — что может быть глобальнее? Вы, простите, совсем охренели или как? Только не говорите мне про Персию — я все же бывший наместник Персидский. И нервы у меня не такие крепкие, как тогда. Так зачем вы все это спровоцировали?

— Мы? Да мы пытались предотвратить это! Это вы с Полетти сломали всю игру!

— Как?

— Выкрав сына Полетти! Вы что, не понимаете? Католическая церковь держала за шкирку Полетти, но это она так думала. Потому что мы держали за шкирку Римскую Католическую Церковь! Вы же выбили тот единственный козырь, который позволял контролировать Полетти, после чего все пошло кувырком.

— Зачем вы его убили?

— А вы что, предпочли бы, чтобы он окончательно вышел из-под контроля? На него работал генерал Абубакар Тимур, вы знаете об этом?

— И что?

На самом деле это было для меня новостью, я был уверен, что Тимура укрывает и использует в своих целях Ватикан. И что-то мне подсказывает, что сейчас Ирлмайер не врет. Но я и виду не подал, что это для меня большая новость.

— Тимур террорист и лидер террористической сети. Полетти оплачивал то, что он творил, от и до. До тех пор пока его сын был у Ватикана, он не трогал Европу…

— А когда его сына выкрали мы, получилось так, что под угрозой террора оказалась вся Европа. Под угрозой исламского террора. Новых фанатиков — асассинов. Где сейчас Тимур — знаете?

— Нет.

— А если бы знали — сказали бы?

— Поверите — сказал бы.

— Нет, не поверю. Потому что вы заврались. Что вам мешало передать нам информацию, когда вы обнаружили особо опасного террориста, на руках которого кровь тысяч и тысяч, нам? Что в этом сложного? Почему вы видите в нас врагов?

— Я не вижу в вас врагов.

— Нет, черт возьми, видите. И видите именно вы. Вы, генерал Ирлмайер, почему-то считаете нас врагами. Вы считаете, что нас можно похлопать по плечу, использовать, оболванить, сказать, какие мы молодцы, но не дать ничего по-настоящему ценного. Только связку пластиковых бус, как дикарям. За что мы заслужили такое отношение?

— Черт возьми, что вы от меня хотите?! — взорвался Ирлмайер. — Я получил информацию о присутствии Тимура только тогда, когда он был далеко от Италии. Только тогда, когда вы уже попытались перехватить его в этой гребаной Франции, — думаете, мы ничего не знаем? Вы устроили стрельбу во Франции, в Риме, в Швейцарии. Какого черта вы делали в Риме, экселленц? Это наша зона влияния.

— Я хочу хотя бы немного правды. Чуть-чуть правды. Если нам лгут, мы начинаем сами выяснять правду.