Отыгрыш
Шрифт:
Додавить последние рефлексии, и так уже вялые, как травленые тараканы, удалось аккурат в тот момент, когда со скрипом отворилась тяжелая дверь с кованой ручкой. За такой дверью должен был бы обнаружиться бодренький дворецкий, а не усталый дежурный, оживившийся только при взгляде на удостоверение.
А вот замначштаба округа подполковник Беляев, крепко сбитый кряжистый мужик лет тридцати пяти, удивления не выказал. Может, Одинцов его предупредил? Угу, ещё скажи — морально подготовил. Когда б успел? Если только перепоручил кому? Ну да ладно.
Интуитивно Годунов опасался таких вот ничему
— Товарищ подполковник, необходимо в кратчайшие сроки собрать командиров всех частей, дислоцированных в Орле, и всех начальников служб. И ещё… — Годунов вдохнул, готовясь с головой броситься в омут, — мне нужна ВЧ с генерал-полковником Ерёменко.
— Товарищ старший майор, ВЧ только в кабинете командующего округом, а он опечатан.
— Обстановка такова, что медлить нельзя. Вскрывайте кабинет, — приказал Годунов.
Его бабка любила повторять: "Снявши голову, по волосам не плачут". Маленький Санька сути не улавливал, воображая себе что-то вовсе несусветное. Потом, конечно, начал понимать. А вот воистину проникся только сейчас. И картинка получилась как раз-таки сюрреалистическая, с уклоном в хоррор.
Замначштаба, по-прежнему не проявляя (остается надеяться — попросту не демонстрируя) никаких эмоций, достал из монструозного, под стать моменту, сейфа ключ.
Сняв с аппарата ВЧ трубку, Годунов мысленно перекрестился — вот оно, первое серьезное вмешательство в историю… даст Бог — не последнее.
— Ерёменко у аппарата, — раздалось в трубке раньше, чем он успел морально подготовиться.
— Товарищ генерал-полковник, у аппарата старший майор госбезопасности Годунов. Я командирован в Орловский военный округ Ставкой Верховного Главнокомандования с целью инспектирования подготовки округа к обороне. Однако сегодня вечером командующий округом генерал-лейтенант Тюрин и начштаба округа полковник Пекарев покинули город и отбыли в северо-восточном направлении, — глубоко вдохнул. — В связи с отсутствием в округе централизованного руководства и в соответствии с полномочиями, данными мне Ставкой, я принимаю командование округом и Орловским оборонительным районом на себя.
Снова перевел дух. На том конце провода молчали. Хотелось верить, что к добру оно, это молчание. И надеяться, что командующий Брянским фронтом не сообщит в Ставку об этом разговоре, хотя бы до времени.
— Как я успел выяснить, сведения о составе и численности войск в округе, в частности о пяти артиллерийских полках, представленные вам полковником Пекаревым, не соответствуют действительности. И, самое главное, по сведениям, полученным из абсолютно достоверных источников… — ох, только бы Ерёменко не пришло в голову выяснять, что за источники такие! — …утром 30 сентября Вторая танковая группа противника нанесет удар на стыке 13-й армии и оперативной группы генерал-майора Ермакова. 24-й моторизованный корпус пойдет на Орёл, а 47-й моторизованный — в направлении Севск — Карачев — Брянск. У противника имеются подробные карты местности и нельзя исключать возможность использования им лесных дорог…
— Что в Орле? — резко спросил командующий.
— Насколько мне известно, сейчас в Орле всего около двух тысяч штыков. Мобилизационный резерв ещё предстоит оценить, но не думаю, что он велик. Если будет возможность, окажите помощь танками и поддержите авиацией, — бесцеремонное заявление, конечно, но вдруг что и обломится? — С нашими силами мы можем только героически погибнуть.
— Вот же Тюрин засранец, — оказывается, Ерёменко не просто молчал и думал, он ещё и проникнуться в полной мере успел. — Сбежал, сука, весь фронт с голой задницей оставил… — помолчал. — Будут тебе танки. Много не дам, но будут. Стрелковый полк дам, больше не могу…
Ерёменко прокашлялся, и в следующую пару минут Годунов узнал много нового, но малоценного в свете ситуации, требующей практических решений, о морально-психологическом облике командования округа и о перспективах развития взаимоотношений указанных лиц с рядом домашних животных и Хайнцем Гудерианом лично. Вряд ли что-то из услышанного допустимо было бы включить в мемуары. "Ты доживи ещё до мемуаров, — усмехнулся Годунов, чувствуя себя ну очень конкретным попаданцем. Комфронта не на пустом ведь месте реагирует столь экспрессивно. Попадись ему сейчас Тюрин, мог бы, наверное, и в рожу двинуть. В лучшем случае.
— С полком пришлю ещё десять тысяч бутылок с КС… Ты, Годунов держись, а то всему фронту труба. Держись.
"А что мне ещё остается, на подводной-то лодке? — мысленно повторил Годунов.
Положил трубку и обернулся к замначштаба.
— Товарищ подполковник, вы Потапова Николая Кузьмича знаете?
— Разумеется, товарищ старший майор, — спокойно отозвался Беляев. Настолько спокойно, как если бы ожидал этого вопроса.
Нет, ну не мысли же он, в конце концов, читает! Хотя, в свете нынешних событий, впору в любую мистику верить… а все равно как-то не верится. В судьбу — да. Ну, так он всегда верил, что судьба, как бы причудливо она ни маневрировала, — на его стороне. И сейчас не время и не место, чтобы эту веру терять.
Так что спокойствие и догадливость Беляева спишем на богатый жизненный опыт. Будем считать, в очередной раз повезло, замначштаба тоже дельный мужик.
Угу, бездельные сбежали, дельные остались… Только как вы, бывалые да дельные, умудрились так Гудериана порадовать, что отголоски этой радости даже в мемуарах слышны, а заодно и краеведам яблоко раздора подкинуть?
А цыплят всяко по осени считают. Неизвестно еще, каких успехов ты добьешься и куда тебя возникшие нежданно-негаданно прогрессорские амбиции заведут!
— Что скажете о нем?
— Плохого не скажу.
Сурово. Ну хоть так…
— Он у себя на заводе танкоремонтную мастерскую разворачивает. Помогите ему. Поищите в госпиталях среди выздоравливающих ремонтников, механиков-водителей… да вообще танкистов, трактористов и бывших рабочих МТС. Ну и информацию по выздоравливающим других воинских специальностей соберите. А госпиталя будем готовить к эвакуации. Подробнее обговорим на совещании. Майор Одинцов сейчас всех собирает, полагаю, к двадцати ноль-ноль управится.