Отзвуки эха
Шрифт:
Когда солнце стало садиться, Беата предложила подать приготовленный Марией ужин. Они продолжали разговаривать, держась за руки и не спеша в постель. Антуан не хотел торопить Беату, сознавая, какой это огромный для нее шаг. Он желал бы, чтобы в эту ночь она не испытывала ни боли, ни страха. У них впереди еще много времени, и они не торопились познать друг друга. Правда, и есть они не могли, так что ужин остался нетронутым.
Шампанское мало-помалу возымело свое действие. Они снова поцеловались, и неожиданная страсть овладела ими. Охваченные желанием, они не могли больше сдерживаться. Этого момента оба ждали одиннадцать
Не обращая внимания на боль в искалеченной руке, Антуан сумел подхватить Беату и отнести в спальню, расположенную рядом с комнатой Вальтера и Марии. Осторожно положил ее на постель и стал медленно раздевать. Он опасался, что Беата чересчур застенчива, чтобы позволить ему увидеть ее обнаженной, но она, похоже, не испытывала перед ним ни стыда, ни страха, и уже через несколько минут платье висело на спинке единственного стула, а Антуан неумело снимал тонкое белье из атласа и кружев, сшитое Беатой несколько месяцев назад и привезенное с собой.
Взглянув на обнаженную девушку, Антуан задохнулся. Настоящая фарфоровая куколка!
Он стал целовать ее, но Беата, чуть отстранив Антуана, принялась дрожащими пальцами раздевать его. Она плохо сознавала, что делает и чего ожидает от него. У нее было весьма смутное представление о том, что происходит между мужчиной и женщиной, да и эти скудные сведения были почерпнуты от Бригитты, при этом Беата была куда менее сведущей, чем младшая сестра, которая значительно больше интересовалась тем, что происходит или должно происходить между представителями противоположных полов. На стороне же Беаты были только невинность и любовь к Антуану, но, когда он овладел ею, она нашла в его ласках страсть и блаженство, о которых и не мечтала. Он был нежным и любящим с ней, и после они долго лежали обнявшись и Антуан осторожно обводил кончиком пальца ее совершенные формы. Они опять разговаривали, потом снова любили друг друга, и на этот раз все было еще лучше.
В полночь, безумно проголодавшись, они съели все, что приготовила им Мария. Антуан уверял, что никогда еще не был так голоден, и Беата, поправляя халатик, свадебный подарок Марии, счастливо смеялась. Они сидели в кухне Цуберов в халатах, надетых на голое тело, и Антуан, жадно целуя жену, спустил мешковатое одеяние с ее плеч и в который раз восхитился хрупкой красотой. Оба не могли поверить своему счастью. И за всю брачную ночь они не испытали и тени разочарования.
Обгладывая цыплячью косточку, Беата вопросительно взглянула на мужа:
— Как по-твоему, сегодня мы зачали ребенка? Полагаю, это делается именно так, если только нет какого-то особенного способа, которого ты мне не показал.
Она неожиданно почувствовала себя очень взрослой после всех обнаруженных ею тайн, и Антуан улыбнулся в ответ.
— Все возможно. А ты хочешь этого, Беата? Не слишком ли рано?
— А если мы решим, что рано, тогда как? — полюбопытствовала она.
— Если желаешь подождать, действительно есть способы, которыми мы можем воспользоваться, начиная с сегодняшней ночи, чтобы не допустить слишком быстрого течения событий.
Если Беата не хочет сразу забеременеть, он готов подождать, чтобы ей угодить. Больше всего
— Я не хочу ждать, — с нежностью проговорила Беата, потянувшись к Антуану, чтобы поцеловать его. — Я мечтаю иметь от тебя ребенка.
— В таком случае посмотрим, что можно сделать для этого.
Они уже приложили немало усилий в этом направлении и сейчас, вымыв и убрав посуду, выпили шампанского из почти опустевшей бутылки, а затем Антуан снова унес ее в постель и стал ласкать. Для обоих это была идеальная брачная ночь. И когда над Альпами взошло солнце, Беата по-детски вздохнула и уснула в объятиях Антуана, твердо зная, что любит его еще больше, чем несколько часов назад.
Глава 5
День свадьбы Антуана и Беаты остался волшебным воспоминанием не только для них, но и для всех, кто стал свидетелем столь радостного события. Ее подвенечное платье стало предметом обсуждения в деревне на несколько последующих месяцев. Мария помогла Беате завернуть его в тонкую бумагу и уложить в коробку. Беата даже засушила несколько цветков из свадебного букета и спрятала в ту же коробку. После долгих раздумий она все же решилась написать матери и сестре. Бригитта сейчас уже наверняка уехала в Берлин, и Беате очень хотелось описать ей свою чудесную свадьбу и высказать сестре, как сильно она ее любит. Кроме того, она просто должна была сообщить матери, что жива, здорова, очень переживает, что покинула дом при таких ужасных обстоятельствах, но по-прежнему думает о ней и очень скучает.
Ровно через две недели оба письма Беаты вернулись нераспечатанными. На конверте, адресованном Бригитте, стоял черный штамп: «адресат неизвестен». Очевидно, Бригитта, даже живя своей семьей, опасалась выступить против воли отца. Зато на письме матери аккуратным почерком отца была выведена просьба вернуть отправителю. Это означало, что они не желают иметь с ней никаких контактов.
Два дня Беата молча давилась слезами, прежде чем признаться во всем Антуану.
— Рана еще слишком свежа, — спокойно объяснил он. — Дай им время. Через несколько месяцев попробуешь написать снова. К тому времени все утихнет.
Сам Антуан был уверен, что все образуется. Своим родителям он не писал: слишком обозлила его занятая ими позиция. И у него не было ни малейшего желания общаться с братом. Но он был старше Беаты и куда самостоятельнее.
— Ты не знаешь моего отца, — жалобно всхлипнула Беата. — Он никогда меня не простит. На прощание он сказал, что вместе с мамой будет сидеть шиву по мне.
Она объяснила Антуану, что это поминальное бдение по мертвым, чем крайне его шокировала.
— Я просто хотела рассказать маме и Бригитте о свадьбе и заверить, что я по-прежнему их люблю.
Беата ни за что не посмела бы написать отцу, но даже женщины ее семьи не желали с ней знаться: они слишком уважали Якоба и слишком боялись перечить ему. Только она одна на это осмелилась. И теперь убедилась: отец никогда ее не простит. Но может, остальные не будут столь жестоки?
Антуан из кожи вон лез, чтобы утешить жену, и каждую ночь они, как и полагается новобрачным, занимались любовью. При этом они делали все возможное, чтобы не побеспокоить Цуберов, но дом был слишком тесным, и уже через полтора месяца после свадьбы Мария услышала, как Беату рвет в ванной.