Отзвуки эха
Шрифт:
Последний месяц перед родами Беата не выходила из дома и очень жалела, что рядом нет Марии. На этот раз ребенка должны были принимать доктор и акушерка. Антуана это радовало, но Беата признавалась, что разочарована. Доктор уже предупредил, что не позволит Антуану присутствовать, считая, что это будет его отвлекать от столь серьезного дела. Сама Беата предпочла бы, чтобы рядом были Мария и Антуан.
— Послушай, любимая, мне будет куда спокойнее знать, что ты в надежных руках, — уговаривал ее муж. — Не хочу, чтобы ты подверглась той же пытке, что
Со временем впечатления сгладились, но только у Беаты. Антуан ничего не забыл, и при воспоминании о душераздирающих воплях жены его трясло.
— Может, доктор сумеет ускорить роды, — с надеждой твердил он.
Но, как оказалось, все зависело от матери-природы. Доктор предупредил Беату, что роды могут затянуться, совсем как в первый раз. Прошло восемь лет, а по его опыту вторые роды нередко бывают столь же мучительными, как и первые. Такое заявление отнюдь не ободрило Беату, а при виде акушерки она совсем сникла. Ей до ужаса хотелось вскочить в поезд и вернуться к Марии. Все эти годы они переписывались, и Цуберы тоже волновались за Беату. Антуан давно собирался свозить жену в Швейцарию, но в конюшнях постоянно требовалось его присутствие. Дел с каждым годом становилось все больше.
Как-то Беата и Амадея пришли домой с прогулки позднее обычного. В последние дни Беата чувствовала себя гораздо лучше, она давно уже не испытывала такого прилива сил. Они с Амадеей испекли печенье и приготовили изысканный ужин, решив сделать сюрприз Антуану. Беата как раз собиралась переодеться, когда ощутила знакомую боль внизу живота. Но нечто подобное, правда, слабее, она чувствовала последние несколько недель и решила не обращать на это внимания. Беата переоделась, причесалась, накрасила губы и спустилась вниз, желая убедиться, что за это время индейка в духовке не сгорела.
Вернувшись домой, Антуан нашел жену в превосходном настроении, хотя за столом ей явно было не по себе. Весь вечер ее донимали боли, недостаточно сильные, чтобы вызвать доктора, но довольно мучительные. Беате не хотелось раньше времени волновать Антуана. Амадея в очередной раз пожаловалась, что ждет целую вечность, а ребенок так и не хочет появляться, чем вызвала улыбки родителей, посоветовавших девочке быть терпеливее. Однако когда Беата уложила дочь, заботливо подоткнув одеяло, и спустилась вниз к Антуану, боли усилились.
— Что с тобой? — спросил он, глядя на нее. Сам он наслаждался бренди, что случалось нечасто: достойное завершение достойного ужина. — За весь вечер ты почти не присела.
— Я и так слишком много сижу. И все время отдыхаю. Но со вчерашнего дня у меня словно открылось второе дыхание. Я сейчас чувствую себя куда лучше.
— Вот и хорошо. Но нечего себя изматывать. Не успеешь оглянуться, как появится ребенок.
— Бедняжка Амадея, она так устала от ожидания! — посочувствовала дочери Беата. Неожиданно острая боль пронзила ее, но она снова пожалела Антуана. Он так редко может расслабиться за стаканчиком бренди, а в последнее время работы еще прибавилось: Добиньи
Антуан медленно смаковал янтарный напиток, любуясь женой. Она так прекрасна — даже на девятом месяце беременности!
Но не успел он сделать последний глоток, как Беата совершенно неожиданно для Антуана вскрикнула и согнулась, схватившись за живот. Боль была такой свирепой, что у нее даже не осталось сил ответить на его тревожные расспросы, но ушла так же быстро, как появилась.
— Господи, что стряслось? Что с тобой? — допытывался Антуан. — Нужно немедленно послать за доктором.
Но оба знали, что и доктор не ускорит процесса. Роды будут тянуться еще долго. Это всего лишь начало. Беата отлично помнила, что в прошлый раз схватки начались на рассвете, а Амадея родилась только через пятнадцать часов. Да и доктор предупредил, что сейчас все будет еще дольше. Поэтому Беата решила побыть еще немного с мужем, прежде чем за нее возьмутся доктор и акушерка. Антуану ведь не позволят остаться с нею! А эти минуты принадлежат только им.
— Пойду прилягу. Даже если это и роды, ребенок все равно не появится раньше завтрашнего дня.
Было только десять вечера.
Беата медленно, с помощью Антуана, поднялась наверх. Он предложил отнести ее на руках; она рассмеялась. Но стоило переступить порог спальни, как Беате стало не до смеха. Боль обрушилась на нее ураганом, и она ощутила сильное давление в спине и внизу живота. Антуан осторожно уложил ее, и Беата громко охнула, удивляясь, как это она могла забыть… Но теперь все возвратилось. Только почувствовав первые схватки, она вспомнила, как это было. В это трудно поверить, но так часто бывает с роженицами — испытанные прежде муки не сохраняются в памяти.
Антуан порывался звонить доктору, но Беата удержала его.
— Они не позволят тебе остаться со мной, — испуганно объяснила она.
— Не бойся, я буду рядом, в соседней комнате. Даю слово.
По совету Марии Беата заранее отложила стопку старых простыней и полотенец и сейчас перенесла их в комнату. При этом она очень боялась, что Амадея испугается, услышав ее крики. Оставалось надеяться, что, когда начнутся настоящие схватки, девочка уже успеет уйти в школу и самое страшное произойдет в ее отсутствие.
Беата вполне отчетливо сознавала, что ее ждут долгие испытания. Но при мысли об этом ее начинало трясти. Что, если на этот раз не обойдется без кесарева сечения?
Ее опять скрутило болью, такой резкой, что Беата не смогла сдержать стон. Ощущения были такие, словно ее бросили под копыта скачущих коней.
Следующая схватка не заставила себя ждать и обрушилась на нее лавиной. Беата сжалась и умоляюще взглянула на Антуана.
— О Господи, ребенок… ребенок уже идет…
— Конечно, — спокойно кивнул он. Бренди явно помог ему расслабиться. Антуан видел признаки начинающихся родов, но на этот раз он знал, чего ожидать, и не слишком беспокоился. — Я сейчас же позвоню доктору. Не помнишь номера?