Отзвуки сердца

Кейси Л.А.

Брайан читал комментарии наших фанатов в окне чата прямой линии.

— У MayActonSitOnMyFace есть вопрос к вам, ребята. (прим. пер.: дословный перевод ника — Мэй Актон сядь на моё лицо)

Каждый из нас разразился смехом, Хейс чуть не упал со своего проклятого стула.

— Черт возьми. — Мэй закрыл лицо. — Что за гребаный вопрос?

— Является ли мистер Джонс первым Грешником?

— На самом деле это не так, — сказал я, потирая щеки, чтобы перестать улыбаться. — Мистер Джонс был вторым Грешником, не первым.

Это удивило и взволновало Брайана.

—

Кто же был первым?

— Девушка, которая поддерживала нас с самого начала. — Сказал я. — Она ходила с нами в школу.

— Ей нравился твой голос?

Вопрос пришел от Тони.

— Да, — бросил я. — Ей нравились мы и наш стиль. Именно она побудила меня сосредоточиться на музыке, благодаря ей «Blood Oath» стали «Blood Oath».

— Ну, — покачал головой Брайан. — Миллионам фанатов по всему миру точно есть за что поблагодарить девушку.

Я усмехнулся в ответ.

— Мы такие же, как и любая другая группа. Любим рок и музыку, которую создаем. Это просто мы.

— Это говорит человек, похожий на греческого бога, — Сказала Тони вслух, как будто размышляя. — Каждый из вас потрясающе красив и все так талантливы. Понимаете, большинство рок-звезд обладают талантом, но не внешностью. А у вас и то и другое в избытке.

Мы знали, что у нас было больше фанаток женского пола из-за того, как мы выглядели. Большинство из них — поклонники хардкорного рока, но мы не настолько глупы, чтобы думать, что дополнительное внимание, которое мы получали, было исключительно благодаря музыке. Каждый из нас хорош собой, что помогало в карьере, поэтому я никогда не смотрел на это как на помеху. Я был лицом «Hugo Boss» и «Calvin Klein» но, удивляет другое: они не бросили меня после моего провала. Наверное, путешествие Риска Келлера к трезвости было для них отличным бизнесом. Я был аутсайдером, а, как известно, все любят плохих парней. Три других члена группы также заключили контракты на рекламу, начиная от средств по уходу за кожей и волосами и заканчивая лосьоном после бритья.

Мы не были страшными и… это помогало в жизни.

— Если кто и является Адонисом группы, — сказал Мэй. — Это я.

Остальные члены состава нашей группы искренне согласились, что заставило Тони широко раскрыть глаза.

— Мэй — фронтмен группы, когда дело доходит до женщин?

— Он называет меня главным, но этот титул действительно принадлежит ему. — сказал я, ухмыльнувшись.

— Не может быть, — покачала головой Тони. — Я видела, как некоторые женщины западают на тебя, Риск Келлер. Ты… аппетитный.

Я не сводил глаз с Тони, пока она говорила. Интересно, как далеко она готова зайти в этой части разговора. Она трахала меня глазами. Причем очень тщательно…

— Все ждут, что я буду трахаться в любую свободную минуту каждый день, — покачал я головой. — Это неправда… к сожалению.

Все фыркнули.

— Но у тебя своя доля, э-э, грязных подробностей.

Я потёр шею в ответ на довольно прямой вопрос Брайана.

— Да, но какой рокер не был таким? Знаешь как говорится: секс, наркотики, рок-н-ролл. Невозможно иметь одно без другого. Поверь, я знаю, о чём говорю.

Все засмеялись над уколом в мое прошлое, команда веселилась больше, чем мои товарищи по группе.

— Вы, ребята, занимаетесь этим уже давно… а, сексом

и того дольше, не так ли?

Только на «Rock Stop» человека спрашивали, когда он сорвал свою первую вишенку.

— У меня в пятнадцать, — сказал Хейс, затем Мэй и Эйнджел сказали: — Шестнадцать.

— В день восемнадцатилетия, — вздохнув сказал я

— Лжец, — ухмыльнулась Тони. — Видела твои фотографии, когда тебе было восемнадцать, ты никак не мог быть девственником.

— Но это правда, — заверил я её. — Все на самом деле очень просто. У меня тогда были отношения и я ждал, когда девушка будет готова.

— Я слышала, как ты пару раз упоминал о таинственной подружке в интервью. — Тони подняла бровь. — Так это она первая Грешница?

— Ага.

Я почувствовал, что Мэй смотрит на меня и задумался, не слишком ли много рассказал. Всегда был избирателен, когда говорил о Фрэнки, следил за тем, чтобы она оставалась в секрете, но что-то в том, как Тони задала вопрос, сбило с толку. Ее тон был чуть надменным. Типа Фрэнки заставила меня ждать секса, пока не будет готова и будто это отстойный поступок. Вот что меня разозлило.

Эйнджел вмешался и небрежно перевел разговор на наш предстоящий альбом и мировое турне в следующем году. Мы ответили на несколько вопросов фанатов, Хейс немного рассказал о жене Саммер и о том, как она приспосабливалась к замужеству со знаменитой рок-звездой. Я немного отключился, продолжал думать о песне, которую мы начали писать по дороге сюда и это привело к мыслям о Фрэнки.

Мне не могут надоесть твои зелёные глаза, твоя нежная кожа, твоя милая улыбка.

Эти слова я написал в блокноте прошлой ночью. Еще одна песня о Фрэнки, но чувствую, эта будет отличаться от других. Каждая песня о ней была связана с потерей любви или жизнью вопреки чему-то. Даже в наших оптимистичных треках она присутствовала, но сейчас… В этой я хотел рассказать о том, что испытал за прошедшие года и что почувствовал сейчас, когда Фрэнки вернулась в мою жизнь.

Мне нужно начать писать.

Хорошо, что через полчаса интервью закончилось и все попрощались с теми, кто смотрел прямую трансляцию. Мы сняли наушники и встали, пожать руку Брайану и обнять Тони. В этот момент она наклонилась и прошептала мне на ухо:

— Хочешь покажу тебе прекрасную пустую комнату дальше по коридору?

У меня не было секса с того момента, как попал на реабилитацию; когда завязал с наркотиками и алкоголем, отказался и от секса. Предложение Тони меня даже не заинтересовало, это говорило о том, насколько глубоко я в завязке, но также и потому, что в голове всплыло лицо Фрэнки.

— Прости, Тони, — вежливо поцеловал ее в щеку. — В другой раз, хорошо? Я должен вернуться в Саутволд. Нужно написать песню.

Она надула губки, но кивнула. Когда мы вышли из здания и вернулись в машину, ребята повернулись и посмотрели на меня. Под их пристальными взглядами — я застыл. Поднёс руки к лицу, вдруг испачкался или еще что-то. Я что-то не так сделал?

— Что? — Спросил я. — Я ничего не сделал.

Я ненавидел этот свой ответ. Несмотря на все прошедшие годы свободы от Дэйзов, я всегда занимал оборонительную позицию. От этого мне еще предстояло избавиться.