Отзвуки серебряного ветра. Мы — есть! [дилогия]
Шрифт:
– А кого вы ищете, господин альфа-координатор? – спросил Бурцев, тоже потягивая кофе.
– Опытных контрразведчиков и жандармов, – ответил он. – Тех из них, кто сумел, несмотря на профессию, остаться людьми. Таких очень мало…
– Если честно, вообще не встречал, – пожал плечами дварх-полковник.
– Я вот, например, – ухмыльнулся Никита. – Еще нескольких человек знал. Жаль, их в живых уже нет.
– Желаю успеха! – отсалютовал ему чашкой с кофе Бурцев. – Я вам пока не нужен?
– Нет, можете быть свободны.
– Тогда пройдусь, гляну, чем там наши люди заняты.
Дварх-полковник
На утреннем совещании структура первого из русских легионов была окончательно определена. Полковник Бурцев по рекомендации есаула Борохова поддержал кандидатуру Василия Андреевича Сысоева и утвердил его четвертым дварх-майором. А затем Никита своим приказом отправил старого казака вместе с женой в госпиталь, и сейчас они находились в ти-анх. Старик долго упирался, желая сразу заняться делом, но приказ есть приказ, и он, недовольно ворча, таки отправился к Вериль. Остальные занялись подбором людей в свои подразделения.
У генерала Гласса дела тоже шли неплохо – на Фарсен отправлялись двадцать четыре тысячи человек. Эмиграцию избрали всего лишь немногим больше восьмисот офицеров, да и те, в основном, однополосочные. А этих вовсе не жаль. Никита предпочел бы отправить в эмиграцию всех таких. Но раз Гласс решил их взять, пусть, это внутренние дела Фарсена, в которые орден вмешиваться не намерен. В основном, с Крымом было покончено, и у Никиты появилось время заняться эмигрантами и скоплениями остатков белых войск на дальнем востоке. Хотя в Крыму еще осталось немало интеллигентов, многие из которых тоже подвергались опасности. Но спасти всех, не устраивая на Земле кровавую кашу, было совершенно невозможно. Потому спасать придется только тех, кто способен стать аарн или пригодится Фарсену.
Спешить не стоило, отбор нужно производить очень тщательно. И не только среди русских. Немало интересных людей нашлось в других странах, людей, которым в жизни не повезло, которые не могли добиться успеха не только на Земле, но и ни в одном из миров пашу. К сожалению, честь, доброта, любовь и иные столь ценимые в ордене качества здесь совершенно не ценились. Здесь для успеха требовалось нечто противоположное – подлость, жадность, жестокость и властолюбие.
– Определил местонахождение первого кандидата, – эмообраз Асиарха переливался голубоватыми оттенками деловитости. – Сканирую его.
– Подходит? – наклонился вперед Никита.
– Увы. Редкая сволочь. Ищу следующего. А вот этот подходит, очень даже подходит. Учти, человек смертельно болен и проживет не больше месяца.
– Покажи мне его.
Перед Никитой загорелся голоэкран, на котором он увидел какое-то крохотное парижское кафе. Всего на пять столиков. Оно было пустым, только в углу сидел благообразный, полный старик с моноклем в глазу и читал газету. Перед ним стояла чашка с чаем, на тарелке сбоку лежало немного печенья.
– Господи! – вскочил на ноги альфа-координатор. – Семен Феоктистович?! Он еще жив?!
Сидящий в кафе человек в свое время считался одним из лучших контрразведчиков российской империи. Отойдя от дел еще в начале века, он воспитал не одно поколение молодых, и Никита прекрасно помнил блестящие лекции старика в училище. Если удастся его уговорить, то Семен Феоктистович один будет стоить сотни других. Надо немедленно переодеваться – и в Париж! Или пойти в форме? Кто ему что скажет? Посмотрят, как на чудака, и все, мало ли в чем хаживают нищие русские эмигранты. А если и скажут что, плевать.
– Открывай проход, Асиарх, – выдохнул перевозбужденный альфа-координатор. – Только сделай мне для начала копию документов о стоящих за красными. И спасибо тебе, дружище! Семен Феоктистович… Ты не представляешь, что это за человек!
– Всегда пожалуйста, – ответил дварх. – И почему же не представляю? Я его полностью отсканировал. Лучшего человека действительно найти трудно, он сумеет поставить работу так, как мало кто другой. Вот только сомневаюсь, что тебе удастся его уговорить. Старик упрям, как тысяча Проклятых вместе со всеми их хвостами. Так, документы готовы, вот папка.
На краю пульта появилась серого цвета папка. Если бы документы из нее оказались достоянием земной прессы, скандал поднялся бы неимоверный. Слишком многие уважаемые в мире люди были связаны с гибелью российской империи и победой большевиков. Впрочем, ни одна газета просто не рискнула бы опубликовать такое. Имена, упоминаемые в документах, были слишком громкими, и их обладатели не прощали даже малейшего покушения на свои привилегии. Мало кто рисковал с ними ссориться.
Перед Никитой завертелась воронка гиперперехода, он подхватил с пульта папку и прыгнул вперед. Привычно мелькнуло в глазах, и альфа-координатор оказался неподалеку от кафе, в темном переулке, в котором никого не было. Не стоило изумлять парижан видом появляющегося из черной воронки человека. Улыбнувшись при мысли об этом, Никита быстрым шагом направился к входу. Рука внезапно натолкнулась на что-то на поясе. Он даже остановился, чтобы посмотреть. Гм-м-м, Асиарх попросту молодчина. Подумал даже о том, что у Никиты нет местных денег, и озаботился. Откуда только вездесущий дварх взял франки? Впрочем, неважно. Альфа-координатор вошел в кафе и направился к столику, за которым сидел грузный старик.
– Здравствуйте, Семен Феоктистович! – поздоровался он.
– Здравствуйте, молодой человек, – удивленно посмотрел на него тот. – Мы знакомы?
– Вы у нас в училище два года лекции читали.
– А, юнкер, – улыбнулся Семен Феоктистович. – Присаживайтесь. Какими судьбами в Париже? В эмиграции?
– Нет, по делам, – отрицательно покачал головой альфа-координатор. – Позвольте представиться, Ненашев, Никита Александрович.