Отзвуки серебряного ветра. Мы – есть! Вера
Шрифт:
– Да уж… – нервно поежился Ненашев. – Не хотел бы я защищать что-нибудь, зная, что противник в любой момент способен атаковать изнутри.
В замке заскрежетал ключ, и грубый голос заорал:
– А ну, беляки! Тише там, чего разорались? Вот ща я вам покажу кузькину мать!
– Быстрее, господа! – поторопил дварх-лейтенант.
Виктор Петрович первым шагнул в воронку, за ним из камеры исчезли оба поручика. Лар подхватил с пола гитару, бережно уложил ее в футляр и закинул за спину. Николай не заметил, что у воронки остались только дварх-лейтенант, он сам и Ненашев. Офицер резко выдохнул и шагнул вперед.
– Ну, господа… – развел руками контрразведчик. – Многое повидал, но чтобы трех вооруженных людей уложил один, да к тому же безоружный? Нет, такого не видел.
– А что случилось-то? – спросил поручик Малер.
– Не успели вы уйти, как господа большевички пожаловали. Втроем. Так я опомниться не успел, как господин дварх-лейтенант подпрыгнул, несколько раз ударил ногами, и красные легли. Все трое легли, даже не успели выстрелить. Кланяюсь мастеру!
Он поклонился в сторону иронически улыбающегося Лара. Тот тоже поклонился в ответ.
– Я неплохо владею несколькими стилями рукопашного боя, господа. Тем более что я не стал никого убивать, часа через два все трое очнутся. Разве что головная боль будет.
– Глупый гуманизм, простите, – скривился Ненашев. – Они бы вас при случае не пожалели.
– Так должен же я чем-то от них отличаться? – весело заломил левую бровь Лар. – Ладно, господа, бог с ними, с большевиками. Они остались там, внизу. А вы уже здесь.
– Кстати, да, – усмехнулся контрразведчик. – И что теперь?
– А теперь, господа, самое важное, – ответил дварх-лейтенант. – Хоть я и не сомневаюсь ни в одном из вас, но ритуал должен быть соблюден. Для вступления в орден человек должен произнести Призыв. После этого его телепатически просвечивают, все его мысли и чувства. Если это кому-нибудь не подходит, прошу сказать сразу. Тех, кто согласен, прошу громко и внятно повторить три слова, которые я сейчас скажу.
Офицеры переглянулись. Что ж, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Они здесь никто и ничто, спасены от смерти из милости. А раз для придания какой-то официальности их положению требуется всего лишь произнести три слова, то почему бы и нет? В телепатию никто не поверил.
– Повторяю, каждый должен сказать три слова: «Арн ил Аарн», – Лар внимательно оглядел насторожившихся офицеров и улыбнулся.
Николай вздохнул и решился.
– Арн ил Аарн!
Странные слова прозвенели в воздухе, и ему показалось, что мир стронулся с места, что вся его жизнь мгновенно стала другой. Вслед за другом повторил Призыв подполковник Куневич. Потом остальные. Штабс-капитан Ненашев оказался последним, он снова скривился, произнося непривычно звучащие слова, на лице контрразведчика было написано недоверие. Николай обратил внимание, что его самого и остальных офицеров окутывает какая-то белесая дымка. «Газы, что ли?» – мелькнула заполошная мысль. Но не успел он испугаться, как дымка без следа исчезла, а над залом загремела торжествующая, переливающаяся птичья трель. Отзвучав, прогремела снова и повторилась пять раз. С каждой трелью улыбка Лара становилась все шире и радостнее.
– Здравствуйте еще раз, братья! – сказал он, когда все закончилось.
– Братья? – с недоумением спросил Ненашев.
– Да, теперь вы нам братья, – кивнул дварх-лейтенант. – В ордене все братья и сестры. А вы с этого момента – аарн. Теперь вы никогда больше не будете одиноки!
– Вот как? – иронично приподнял брови Ненашев. – И это все?
– Нет, конечно. Вам еще предстоит Посвящение. До него вы – новички и только пройдя Посвящение, станете истинными аарн. Главное в Посвящении то, что после него вы станете абсолютными эмпато-телепатами. Между собой мы почти не общаемся словами.
– Значит, тогда, в камере, я догадался правильно? – мрачно пробормотал Николай, – Вы слышали мои мысли?
– Слышал, конечно, – Лар в который уже раз улыбнулся. – И не только это. Я вообще прочел память каждого из вас и убедился, что вы не пашу. Спросите, кто это такие? Так мы именуем людей, способных на любую подлость ради собственной выгоды. Это, конечно, чрезвычайно упрощенное определение, но пока сойдет.
– Вы хотите сказать, что отбираете людей по душевным качествам? – прищурился Ненашев, так и не поверивший в телепатию.
– Да. Но давайте обговорим все это за столом, а то господа красные нас хорошей кухней не баловали. Да и помыться не помешает, несет от меня как от помойного кота.
Дварх-лейтенант с отвращением оглядел свою рваную, грязную одежду и поморщился. Потом повел рукой, и стена напротив медленно исчезла.
– Прошу за мной!
Николай пожал плечами и последовал за ним. И сразу замер в ошеломлении. Место, куда они попали, оказалось пугающим, совершенно нечеловеческим. Вот теперь окончательно становилось ясно, что они среди уроженцев иного мира. Огромное, невероятное помещение. Но все-таки помещение, вдали виднелись бугристые, неровные стены. Потолок находился метрах в пятидесяти над головой и был весь покрыт ковром длинных, постоянно шевелящихся, влажных на вид щупалец. В воздухе плавали клочья разноцветного тумана, сплетаясь в тысячи абстрактных фигур. Звучала тихая, на грани слышимости, музыка.
Несколько человек в черно-серебристой форме, уже виденной офицерами на побывавшей в их камере девушке, медленно кружились в воздухе в подобии танца. Они стояли на каких-то странных небольших досках. Видимо, эти доски и поддерживали их в воздухе. Аарн в такт музыке выстраивали сложные фигуры из своих тел, эти фигуры без промедления перетекали во что-то иное. Танец завораживал и пугал, ни один из землян даже представить себе такого никогда не мог.
– Господи… – едва слышно пробормотал Виктор Петрович себе под нос, но дварх-лейтенант его услышал и обернулся.
– Ничего страшного, господа! – ухмылка на его губах была довольно-таки ехидной. – Просто учитывайте, что вы попали в сумасшедший дом. По вашим меркам, конечно. И не пытайтесь понять всего до Посвящения, физически невозможно.
– Вот как? – приподнял бровь Ненашев.
– Именно так, господин штабс-капитан, именно так. Вам еще полегче будет, чем мне в свое время. Я-то попал сюда из общества, не поднявшегося выше меча и копья. Можете себе представить, от меча и копья – на космический корабль? Сейчас, конечно, со смехом вспоминаю, а тогда отнюдь не до смеха было.