Овцы смотрят вверх

Браннер Джон

Тем временем Мак со счастливой улыбкой на лице продолжал громить склад. Куча раздробленных коробок росла, и он тащил туда все новые и новые.

– Неужели это война? – медленно проговорил Алан, выговорив слово, которое было у всех на уме.

– У меня здесь есть радио! – сказал Пит, показав на свой офис, усыпанный теперь осколками битого стекла.

Филип бросился к приемнику и принялся крутить диск настройки, пытаясь найти станцию без музыки. Через мгновение раздался мужской голос:

– Эй, Моррис,

детка! Ты что, нассал в свою вертушку? Я же сказал, я ненавижу этот альбом и разобью его вдребезги! А этот твой долбаный «Голос тела» – сборище ублюдков и извращенцев!

И станция вырубилась, словно повернули выключатель. В это момент Маку, видимо, надоело играть в коробки, и он разнес второе стекло в офисе Пита. Все пригнулись, за исключением хозяина офиса – у того был спинной корсет.

– Дороти! Принесите мой пистолет, – прошептал Алан. – Пит! Ты сможешь остановить ублюдка? Наверное, тебя учили стрелять, когда ты пошел в полицейские?!

– Учили! – усмехнулся Пит. – Вся моя учеба длилась шесть недель. Но стреляю я нормально.

– Дороти!

Но та уже исчезла.

– Что с ним произошло, черт побери? – прошептал Филип Алану, пригнувшись в углу офиса.

– Выходи, ребята! – прокричал Мак, прыгая взад и вперед по проходу между полками. – Повеселимся вместе! Присоединяйтесь!

– У этого диджея на радио голова явно не в порядке, – негромко сказал Пит, не сводя с Мака глаз. – Да еще пожары! Что там, в конце концов, происходит?

– Бунт! Беспорядки! – отозвался Алан. – Но нам сейчас не до этого, у нас свои проблемы. А, спасибо!

И он взял из рук Дороти свой пистолет, который держал в офисе на случай визита непрошеных гостей.

– Пит! Возьми пушку! – сказал он. – А мы с Филом сначала попробуем обезвредить его без оружия. Если мы на него прыгнем, то, может, нам удастся сбить и скрутить его! Фил, давай…

Но в этот момент Мак заметил оружие, которое Алан протягивал Питу. Лицо его исказилось слепой злобой.

– Ах ты, сукин сын! – взорвался он и бросился на них. Филип крикнул и сделал шаг в сторону Дороти, намереваясь защитить ее, а Алан выстрелил.

– Ах ты, мать твою!

Мак, опустив голову, посмотрел на свою грудь, белеющую из-под распахнутой рубахи, и увидел круглую дырку рядом с грудной костью. На лице его отразилась крайняя степень удивления.

– Черт, но почему вы…

Темное пятно растеклось по внутренней части его бедра.

– Ничего себе! – сказал он тихо и спокойно. – А я, похоже, напрудил!

После этого опустился на колени и упал ничком на пол.

Дороти всхлипывала.

Последовала долгая тишина. Кровь убитого растекалась по полу и смешивалась с его же мочой.

– Нужно как-то связаться с полицией, – сказал наконец Алан. – Можно и не по телефону. Только…

Он молящим взглядом смотрел на стоящих рядом.

– Я же должен был это сделать, верно? – проговорил он.

– Однозначно, – ответил Пит, облизав пересохшие губы. – Если бы не мы его, он бы – нас. Я видел это по его глазам. Господи! Что же с ним случилось? Он никогда и виду не подавал, что ему не нравится мой цвет кожи. С другими это бывало, а с ним – ни разу! И вдруг – такое…

– Дороти! – сказал Алан, не отрывая взгляда от трупа. – Вы можете поехать в город и…

– Нет! – не дослушав, сказала Дороти, с трудом сдерживая дрожь в руках. – Вы не видели, что там творится. Я одна сейчас никуда не поеду. Не рискну.

Филип и Алан обменялись взглядами.

– Нужно посмотреть, что там, – сказал Филип и пошел впереди всех в свой офис, из окон которого открывался вид на город (из окон офиса, где обыкновенно сидел Алан, виднелась лишь высокая черная стена на противоположной стороне улицы). Открыв дверь, он едва сдержал крик ужаса.

За окном виднелись клубы черного дыма, поднимавшегося к серому небу. Ощущалась вонь горящего пластика, резины, дерева, еще бог знает чего. Это даже близко не было похоже на обычный пожар.

И тут же полицейская патрульная машина пронеслась по улице и резко свернула в сторону городского центра, оглашая воздух ревом сирены. Рядом с водителем сидел совершенно белый – как оштукатуренная стена – человек и что-то орал в микрофон.

Затем, рокоча мощными моторами, проехали несколько армейских грузовиков, в которых сидели солдаты в масках и с оружием.

– Спросите у них, что происходит! – воскликнула Дороти, и Филип выбежал на улицу, но грузовики уже промчались мимо, и он вернулся в помещение, кашляя и утирая слезящиеся глаза.

– Не успел! – сказал он, задыхаясь. – Но можно попробовать сделать это как-то иначе. Еще радио у нас есть?

– Есть, – отозвалась Дороти. – У меня.

И отправилась прочь, чтобы принести приемник.

Настроившись на волну, где обычно передавали последние новости, они услышали голос маленькой девочки (но была ли это девочка – вот в чем вопрос), которая декламировала:

У Кастора – огромный хрен, А у Поллукса – пухлый зад. Поллуксу Кастор засадил, Чему Поллукс был страшно рад…

Проговорив все это, голос упал на полторы октавы и добавил в обычном деловом тоне:

– Оставайтесь на нашей волне. Мы сообщаем вам последние и самые точные новости.

Филип принялся яростно крутить ручку настройки. Бледная как мрамор, Дороти вновь взялась за телефон, но тот молчал – не было даже обычного легкого гула и потрескивания.