Овцы смотрят вверх
Шрифт:
– Я тоже туда. Только вот моя тачка меня подвела. Индикатор зарядки полетел. Стрелка стояла на максимуме, а аккумулятор был почти пустой. Не подбросите?
Пег с сомнением взглянула на маленькое заднее сиденье своего «хейли» – узенькую полочку, куда молодая пара могла бы в случае необходимости положить своего ребенка и не искать машину побольше. К тому же там уже лежала дорожная сумка Фелиции и большой контейнер, на котором красно-черными буквами было написано «ЖИВИ АККУРАТНО».
– У меня с собой только маленькая сумка, – сказал молодой человек.
– Ладно, поехали, –
– Спасибо огромное!
Ее «хейли» был двухдверным, а потому Пег, чтобы молодой человек мог сесть назад, вышла из машины. Она посмотрела, как он запирает свою машину, и успокоилась – украденный автомобиль никто запирать не станет, а значит, «стефенсон» принадлежит ему и он не врет. Пег придержала дверь, пока молодой человек, держа в руках свой багаж, забирался внутрь.
– Подвиньте контейнер, – сказала она. – Осторожно, он тяжелый.
Молодой человек сделал, как велела Пег.
– А что там? – спросил он, глянув на надпись на контейнере.
– Галлон импортных червей, – сказала Фелиция. – Полезный подарок для общины.
– Да, отличная идея, – кивнул молодой человек, не без труда пристраивая свои длинные ноги. – Кстати, меня зовут Хью. Хью Петтингилл.
Имя прозвучало так, словно должно было означать что-то особенное.
– Я Пег, – сказала Пег. – А это – Фелиция.
Она захлопнула дверь и включила мотор.
– Вы живете в общине? – спросил он.
– Нет. А вы?
– Думаю, я там поселюсь, – ответил молодой человек.
В тусклом свете приборов, на фоне черной дороги и бело-серых грязноватых сугробов по ее краям, Пег увидела отражение его лица, проступившее на ветровом стекле, словно это был призрак Пеппера в известном фокусе. Погрузившись в себя, молодой человек хмурился.
– Последние недели я просто пытался понять, что к чему. Болтался без дела.
– У меня то же самое.
Пег вспомнила долгие часы, что она в последние недели провела дома у телевизора, надеясь втайне, что тот, как магический кристалл, подскажет ей, что делать. Но раздался неожиданный звонок – это была Фелиция, которая предложила встретиться за обедом. Она хотела поговорить о брате и, может быть, понять, в чем она была не права, когда поссорилась с ним из-за его трейнитских симпатий.
Фелиция сказала Пег, что эти вопросы мучали ее с того самого момента, когда она узнала, что продолжительность жизни в США неуклонно снижается.
Спокойный тон, которым Фелиция проговорила это, потряс Пег до глубины души. Обед продлился до полуночи: разговор превращался в ожесточенный спор и вновь возвращался в мирное русло, но постепенно вызрел именно этот план: навестить денверскую общину, поговорить с Зеной, вдовой Децимуса, забыть про официальную точку зрения на трейнитов («их основатель сошел с ума, а первый апостол – наркоман») и для разнообразия сформулировать свой независимый взгляд на все эти дела.
Пег восприняла этот план как нечто фатальное. Перспектива вновь увидеть общину, Зену, Рика и прочих детей, но уже без Децимуса, пугала ее. Но это нужно было сделать. В конце концов, мир не прекратил существования со смертью одного человека.
По крайней мере, не вполне прекратил.
Она вдруг осознала, что молодой человек на заднем сиденье говорит, и говорит так, словно он много дней молчал и теперь хочет освободиться от ноши, которая давит на его душу.
– То есть, – говорил он, – я уже не мог от него ничего принимать, верно? Я спрашиваю – верно?
Пег вдруг вспомнила его имя. Петтингилл. Один из приемных сыновей Джейкоба Бамберли – тот, что исчез из колледжа. Что же касается Фелиции, то та, похоже, слушала молодого человека более внимательно, потому что спросила:
– А вы видели этот продукт, который, как они говорят, отравил и убил всех этих людей в Ношри?
– Видел, конечно, но не на его столе, – ядовито ответил Хью. – Сам-то он ест лучшую говядину! Высокомерный самовлюбленный ублюдок! Хочет, чтобы все лизали его ботинки. Чтобы вокруг него крутились тысячи людей и говорили: «Да, мистер Бамберли, нет, мистер Бамберли, как скажете, мистер Бамберли». Меня уже тошнит от всего этого.
Молодой человек залез в карман своего толстого пуховика и вытащил маленький пластиковый пакет.
– У меня есть кат. Хотите пожевать?
– Хочу, – отозвалась Фелиция и потянулась назад. Пег поежилась. Класть в рот то, на чем остались следы чьей-то слюны… Даже если про кат говорят, будто в этих листьях содержится бактерицид и риск заразиться гораздо ниже, чем при поцелуе.
Хотя и целоваться – как-то не очень…
И она сказала резко:
– Побыстрее заканчивайте. Я вижу огни коммуны, а вы знаете, как они относятся к наркотикам…
– О, Пег! Как здорово, что ты приехала! А это, конечно, Фелиция, так?
Высокая, темнокожая, с царственной осанкой, которой Пег так завидовала и которая помогала ей легко ставить на место самых заносчивых мужчин, Зена обняла ее и повела гостей с холода в свое жилище, напоминающее пещеру. Там пахло изысканными травами и бобами и было удивительно тепло, хотя горели лишь две-три электрические лампы – внутренние помещения были тщательно изолированы от внешнего холода.
– Как Рик? А девочки?
– О, с ними все хорошо. Легли спать пару минут назад. Я их не стану поднимать, но утром они вам обрадуются. Фелиция, дорогая! Я так рада с тобой встретиться! Децимус много о тебе говорил и был страшно расстроен, что ваши пути разошлись.
И Зена поцеловала Фелицию.
Хью тем временем стоял у двери и смотрел на все происходящее взглядом, который Пег иначе чем «голодный» определить не могла – как будто нигде больше на Земле его не мог и ждать столь экспансивный прием. И Пег постаралась смягчить для Хью шок встречи, представив его прочим членам коммуны – громоздкому Гарри Молтону, бородачу Полу Принцу и его милой жене Сью, Ральфу Хендерсону, который изрядно полысел с тех пор, как Пег видела его в последний раз, и еще пяти-шести новым членам сообщества. Конечно, гостей приняли со всем положенным гостеприимством. Таков был ритуал – хлеб да соль, дружеские объятия.