Овидий
Шрифт:
ГЛАВА 23
«Я заколю гидру, и мне достанется самая сексапильная тёлочка, из всех кого я когда-либо видел.
– Улыбаюсь я. – Надеюсь, то, что она вся в перьях не станет для наших чувств помехой». Замечаю, как сам себе улыбаюсь, я всегда улыбаюсь, когда думаю об Ашане или когда произношу её имя вслух. Надо будет взять у неё перо и всегда носить у себя на груди, чтобы чувствовать её телом. Нет, это уже реально фетиш какой-то, извращение.
Я
«Похоже здесь на леднике всегда царит весна». Набиваю полную бочку снега и цепляю её нас спину. А потом становлюсь на лёд в позе сноубордиста и съезжаю вниз.
«Вау, круто, надо ещё попробовать». Скольжу и не могу остановиться, ближе к концу ледника, падаю, переворачиваюсь и кубарем слетаю на траву. И только каким-то чудом мне удаётся снег не рассыпать.
«Ну, прямо, как миссия из Кол оф Дьюти. Стоп я же катался на горных лыжах и на санках, почему все мои воспоминания связанны с играми?» Реально не уважаю себя за это. Сижу дома за компом, когда вокруг такой дивный мир. Спускаюсь к самому низу ледника, а там целая полянка снежных крокусов, синие, белые, фиолетовые. Так прямо и хочется нарвать их или хотя бы сфотографировать.
«Слава Богу, в этом мире ещё не изобрели селфи-палку», - думаю и представляю себе как дворфы и полурослики постили бы в инстаграмме свои будни на осаде Дель-Галада.
«Хотя аккаунт Ашаны я бы глянул. Я даже знаю, что она бы постила». Закрываю глаза и представляю её голой в перьях.
«Нашифровал себе всякого, типа вы уже вместе. – Одёргивает меня внутренний голос. – Приди в себя. Она тебе ничего не обещала».
– А ну молчи, - по примеру Малка бью себя кулаком в грудь.
Спускаюсь к домику дворфа. Тот активно работает молотом, формируя скосы меча.
– А ну держи, - протягивает он мне его.
Здоровенная штуковина, прямо и не знаю, как буду им махать. Делаю взмах и чувствую, что идеально сидит в руке. Как будто этот меч предназначен именно для меня.
– Он идеален, как такое возможно? – удивляюсь.
– Перед тобой самый лучший на всём Санаре кузнец, - гордо поправляет бороду дворф. – Давай сюда свой снег.
Высыпает снег в бездонную бочку, в которую уже наносил воды Малк.
– А теперь разойдись, - он вновь раскаляет меч и окунает его в снежную воду. Слышится громкое шипение, как будто это шипит какой-то дракон. Затем достает клинок, выпрямляет его и закрепляет в тисках.
– Как только меч остынет, я заточу его и отполирую,- объясняет дворф.
Точильный станок находится вниз по ручью, там Тверд изготовил небольшую водную мельницу, чтобы вода ему точильный камень вертела. Я несу меч, даже кузнецу
- Правильно, привыкай к весу, - говорит мне кузнец. Хотя меч мне уже не кажется столь громоздким. Просто здоровенная железяка с меня ростом и с широким лезвием. При правильной заточке им можно и гидру нашинковать. Это уже не та открывашка которой я поначалу дрался.
Подходим к мельнице. Я поднимаю громадный точильный камень и ставлю на колесо. Камень начинает вращаться, а Трерд кладёт мой меч на специальную полочку и подвигает к вертящемуся камню. От камня идут искры, но я не отворачиваю глаз. Стою и наблюдаю, как точится метеоритный металл.
После заточки, дворф на клинке гравирует свою печать, чтобы каждый знал, какой мастер сей клинок ковал. А после высекает руны и имя меча: «Убийца Драконов». Я бы добавил «и гидр», но не я этот меч делал, не мне его называть.
– Это руны моего народа,- говорит он, подавая мне меч,- они будут оберегать клинок и его носителя.
– Я буду носить его с честью,- чуть кланяюсь я, принимая меч.
– Идем,- улыбается дворф.
По извилистой тропе подходим к дому. Дворф заходит первым и через несколько секунд возвращается с чем-то вроде ремня.
– Надень это на плечи, - говорит он, - не одни ножны не подойдут для такого меча. Там есть небольшой крюк, а на мече кольцо, будешь вешать его на спину.
Я вежливо киваю и беру очередной дар кузнеца. Подошедший Малк с удивлением косится на огромный меч, а затем протягивает дворфу три мешочка серебра. Кузнец расплывается в улыбке и приглашает нас в дом. Затем, берет серебро из рук полурослика и, рассыпав его на столе, внимательно рассматривает монеты через окуляр для глаз.
– Ещё можете, что-то себе выбрать, - не отвлекаясь от дел, сообщает дворф.
– Я бы кистень взял, тот, что с двумя булавами.
Дворф прикидывает что-то в уме и кивает:
– Бери.
Бегло прощаемся и выходим со двора. Нам спешить надо, нас уже хасы ждут, мы и так тут задержались.
– Удачи с гидрой, - машет нам вслед старый дворф.
– Удачи вам с вашими стихами, Малк, - машет его жена.
Я смотрю на Малка и улыбка сама расползается по лицу.
– Ты ей что, стихи читал? – не могу скрыть скепсиса.
– Да, немножко, она сама попросила.
– А, ну тогда можно, но в будущем, не показывай свои стихи никому, слышишь, не порть себе репутацию, - наставляю его.
- Да почему сразу портить, ей же вроде как понравилось. И мужу её понравилось, как он там сказал: «какие проникновенные и искренние слова».
«Вижу, как Малк себе цену набивает. Вероятно, дворфы сказали так, чтобы не обижать малыша, а он и возомнил себе. Ну и кому, как ни мне, его лучшему другу, спустить его с небес на землю».
– Не обольщайся, - говорю, - ты не поэт, понимаешь.