Овладевание
Шрифт:
— Я… хот-тел, ну… в общем… эм…
Да скажи уже, ну же! Это ведь так просто! Всего два слова! Ну!
— Я хотел, ну знаешь… это…
— Я не сержусь, — её мягкий тихий голос разрезал полумрак воздуха, как нож режет масло.
Кажется, я перестал дышать. Не уверен, но надеюсь, что это не так. И, конечно же, я не уставился как дурак на её силуэт, лежащий на кровати. Нет, что вы!
— Прости… — чуть ли не шёпотом выдавил я, — Прости, я дурак! — уже более уверенно, — повёл себя как истеричная девица.
Со стороны Шарлотты раздался какой-то странный звук. Она хихикнула?
— Всё нормально, просто… я никогда не видела тебя… таким… и даже не думала, что ты можешь быть таким, — каждое слово "таким" она произносила так, словно была поражена.
За весь наш скоротечный разговор, девушка так и не поднялась с постели. Она даже не повернулась в мою сторону. Но с моих плеч словно сняли гору средних размеров, поэтому, так сказать, налегке, я вышел в коридор и притворил за собой дверь, напоследок пожелав девушке спокойной ночи.
— Я с ней согласна, — раздался голос из-за спины.
Ну
— Ты был… пугающим. По-настоящему пугающим.
Сказав это, Ишет слегка улыбнулась и удалилась, оставив меня стоять возле двери в комнату дамы, размышлять о чём-то своём.
Следующее утро выдалось пасмурным. Затянутое тучами небо ясно говорило о надвигающемся дожде, который затянется на пару суток. Спустившись в зал и перекусив, я, как и вчера, не обнаружил никого из своих спутников. Все вновь заняты своими невероятно важными делами, а я слоняюсь без дела. Изнывая от скуки посчитал шагами свою комнату, а потом решил проверить снаряжение. Чёрный меч-бастард был, как всегда, в прекрасном состоянии, словно вчера, вышел из-под кузнечного молота. А вот кинжал, купленный недавно, можно и поточить. Рассеяно водя точильным камнем по металлу, я вдруг понял, что всё не так уж и плохо. И не важно, что нужно идти незнамо куда, искать незнамо что, зато у меня появились друзья. Странно даже, но эта мысль грела мне душу. Когда заниматься заточкой совсем уж осточертело, я отправился во двор, нашёл рядом с конюшней нечем не занятую площадку и принялся махать мечом. Может это и выглядело со стороны как тренировка, но для меня это было всего лишь способом убить чрезмерное количество времени. После бес знает какого выпада, когда пот уже принялся весело стекать с волос на глаза, мне в голову пришла сумасбродная идея. Оставив клинок в трактире и вооружившись лишь кинжалом я двинулся в город.
Похоже, затянутое тучами небо и промозглый ветерок, дующий откуда-то с северных гор, вовсе не мог напугать простых обывателей Праста. Они всё так же спешили по своим делам, лишь изредка бросая раздражённые взгляды на свинцовый небосвод. Купив у улыбчивой полнотелой женщины пирожок с повидлом, я направился на главную площадь, надеясь, что из моей затеи не получиться никаких глобальных катастроф.
Народу на площади было несоизмеримо меньше, чем в прошлый раз. Цирк, видимо, собирался отправиться дальше, потому как некоторые шатры уже были свёрнуты и уложены на повозки. Оглядевшись, я тяжело вздохнул, и решительно двинулся к интересующему меня месту. Будто вор в доме богатея, оглядывался по сторонам, пока не увидел нечто интересное, если это можно назвать таковым. Через площадь двигалась процессия. Несколько закованных в латы детин шествовали по обе стороны, защищая идущих между ними людей, обряженных в балахоны. Орден Святой Марии! Опять они. Устремив взгляд себе под ноги, я быстро преодолел расстояние до статуи, стоящей в центре, и, скрывшись за ней, принялся с остервенеем жевать пирожок, словно это моё самое большое сокровище на свете. Важно прошествовав мимо, одаряя всех прохожих благословлениями, монахи утопали в ту сторону, откуда я только что пришёл. Не знаю, что меня так испугало, вряд ли эти ребята могли знать мою скромную физиономию, но чем чёрт не шутит. Переждав ещё какое-то время для успокоения своей души, двинулся дальше, на ходу стряхивая крошки с рук и куртки. Ряд клеток никуда не делся. Похоже, что циркачи оставили своих уродов напоследок, пока занимаясь более насущими делами. Договорившись с охранником самым древним и надёжным методом, то бишь сунув ему мелкую монетку, я подошёл к нужной клетке. Ноги как-то сами собой подкосились, а кто-то в голове неистово кричал предостережения и выказывал желание убраться отсюда подальше. Послав внутренний голос куда подальше, я устремил свой взор на девушку. Она ни капли не изменилась с последней нашей встречи. Прямые линии симметричного лица; аккуратное платьице в бежевых тонах; юбка, которая опускается чуть ниже колен; маленькая брошь под левой ключицей, похожая на какой-то символ; копна красивых каштановых волос, спадающих чуть ниже плеч; манжет белой рубашки; большие блёклые глаза, смотрящие прямо перед собой, она будто и не моргала вовсе; руки с тонкими красивыми пальчиками; очаровательные ножки, с простецкими кожаными башмачками. Я смотрел на неё, не отрываясь, слушал её мотаное бормотание, и мне становилось не по себе. Ужас вчерашнего дня вновь всплыл в сознании, рождая липкое чувство животного страха. Подойдя вплотную к клетке, я положил руку на прут и вгляделся в неё, силясь найти хоть что-то. Зря я так поступил. Теперь она была похожа на куклу. Ни одного волоска на гладкой коже, ни одной морщинки или шрама, да хоть чего-то. Чистая, гладкая, чуть загорелая кожа. Такой загар можно получить разве что в солярии. Солярии? Это ещё что? Мотнув головой, пытаясь выбросить из головы незнамо как оказавшееся там словечко, я вновь уставился ей в глаза. Я хочу узнать кто ты такая, и почему так пугаешь меня. Я хочу увидеть это. Твоё прошлое, твоё настоящее, всё. Покажи мне! Поначалу мне показалось, что призывы остались неуслышанными. Вообще это была чистейшая импровизация, вызванная ярким желанием, но, уже собравшись уходить, я увидел это. Мир на мгновение моргнул, окружающие краски померкли. Вокруг девушки клубились всполохи маленьких молний. Они бегали по её коже и, проходя сквозь неё, улетали кто куда. Что ж, по крайней мере, у меня получилось увидеть суть, надо будет активней использовать эту полезную способность. Но это не вносит ясности. Уши начало закладывать, словно я бросился в бездонную пропасть. Девушка начала светится слабо трепещущим светом, то гаснущим, то вновь вспыхивающим. Низкий, не слышимый гул, тот, что стал причиной моих заложенных ушей, усиливался, окутывал меня коконом. Я падал в это яркое свечение. Может, возможность вырваться и была, вот только желания не было. Ведь я сам попросил.
Окутанный всполохами маленьких молний, я стоял посреди бескрайней тьмы. Рассеяно провёл рукой, пытаясь поймать один из маленьких разрядов, но он проворно ускользнул, словно смеясь над непутёвым пришельцем. Как в киселе двигаюсь вперёд, рефлекторно руками разгребая эту мглу. Не понимаю, всё равно не понимаю! Мир услужливо начинает меняться, ярко вспыхнув, пропадают молнии, оставляя меня одного в непроглядной тьме. Я не могу даже разглядеть своих рук. В таком состояние, перестаёшь чувствовать своё тело. Что бы хоть как-то разрядить обстановку я кричу, что-то бессвязное, бессмысленное, но не слышу своего собственного голоса. Становиться страшно, по-настоящему страшно. Панически пытаюсь бежать, но не могу понять, сдвинулся ли я хоть на метр. Не чувствую своего тела, не чувствую пространства вокруг. Меня нет, просто нет. Когда я уже потихоньку начинаю сходить с ума, откуда-то сзади раздаётся едва различимый писк. Резко поворачиваясь туда, в душе радуясь хоть какому-то звуку, и испугано моргаю. Меня окутывает нечто бесцветное, но ясно выделяющееся на фоне тьмы. Запоздало понимаю, что стою прямо в центре бесконечной спирали, которую создала какая-то полоса. При ближайшем рассмотрение полоса оказалось неоднородной. Она была, как бы разбита на блоки, в каждом по восемь… чего-то странного. Не могу разглядеть что же это, но понимаю, что они разные. Два типа. Что-то похожее на копьё или палку, и нечто вроде продолговатого щита, в котором кто-то особо ретивый проделал дыру. Как только меня осеняет эта идея, спираль начинает закручиваться, вздымаясь вверх, окутывая меня. Пытаюсь вырваться, но тщетно. Оно меня задушит, убьёт, за то, что посмел вторгнуться в чужие владения.
Тяжёлое дыхание, холод металла под рукой и твёрдость камня под ногами. Перед глазами летают разноцветные круги, а в ушах стоит гул моря. Тяжёлая голова всё никак не хочет подниматься, в неё словно кто-то налил расплавленного свинца. Наконец придя в себя, обнаруживаю, что стою, привалившись к решётке. Поднимаю глаза на девушку-куклу, смотрю на неё несколько мгновений, а потом разворачиваюсь и ухожу. Что же это было? Ведь где-то на самой границе сознания, опутанная сетями, была идея, понимание происходящего. Но прежде, чем я успел её поймать, меня выкинуло в реальность. Что ж, и так получил достаточно пищи для размышлений.
Просто так бродить по городу не было никакого желания. Руки чесались, прося работы, любой, лишь бы отвлечься. В итоге, я набрёл на пекарню и за целый пакет дымящейся, только что из печки, сдобы, помог перетаскивать протвени, муку, изюм и прочие продукты, активно использующиеся в хлебопекарном деле. Довольный собой, с пакетом в руках, я топал в неопределённом направление, хотя и замечал, что ноги несут меня обратно в таверну, и попал под дождь. Как назло ведь. Ливануло будь здоров. Кто-то, похоже, решил в шутку вспороть брюхо тучке и выдавить всё её содержимое за пару минут. Люди на улице разбежались кто куда, прикрывая головы от падающих с неба капель. Побежал и я. Не боясь зашибить кого-то, влетел в забитую таверну и тряхнул насквозь промокшей головой. Вышибала в дверях зло зыркнул на мою мокрую персону, но узнав постояльца, ничего не сказал. Одна из служанок резво подскочила ко мне и принялась ненавязчиво подталкивать в спину, уверяя, что одежду сейчас же высушат, а пока молодому господину следует принять горячую ванну, а то простудиться. Молодой господин ничего против не имел, лишь поинтересовался, найдётся ли чистая одежда на время. Смазливая служанка заверила, что сейчас же всё принесёт. Господин от души поблагодарил её. Девушка заявила, что не стоит благодарностей, ведь это её работа. В общем, окатив друг друга валом доброжелательности и любви, мы дошли до задней комнаты, куда бойкая девчушка оперативно налила дымящейся воды и с улыбкой удалилась. Ну, прям благодать.
Знали бы вы, сколько мороки приносят длинные волосы. Они топорщатся, цепляются за гребень, а после воды и вовсе похожи на огромное птичье гнездо. Но в бою со своей шевелюрой, ловко орудуя гребнем, я с триумфом вышел победителем. Уложив их, по привычке, в конский хвост и натянув свежую одежду, любезно предоставленную служанкой, я отправился в зал, дабы утолить голод физический и духовный. По какой-то неясной мне причине безумно хотелось узнать свежие новости. Хотя, что такого могло произойти за несколько дней?
Дождь загнал людей под крышу, и зал таверны был набит под завязку, не присядешь. Но меня любезно избавили от головной боли, и, огибая столы и людей, я двинулся к ребятам, махающим мне рукой. За двумя сдвинутыми столами расположились мои спутники, а так же двое незнакомых мне мужчин. Одному было уже за пятьдесят. Облачённый в тулуп с явственными отметинами от защитного панциря. Неопрятная борода и редкие волосы на голове, уже поддёрнутые сединой. В одной руке воин сжимал пивную кружку, а в другой держал надгрызенную куриную ножку, с которой сочился жир. Вторым оказался молодой паренёк со светлыми коротко стрижеными волосами. На вид ему было от силы лет двадцать пять, но на нём, так же как и на его спутнике был помятый тулуп, не такой, правда, хороший, но вполне пригодный для ношения. Парень с улыбкой смотрел на старшего товарища, который как раз сейчас эмоционально что-то рассказывал, размахивая руками, из-за чего во все стороны лилось пиво и куриный жир.