Овны не терпят поражений

Найт Евгения

За те пять лет, что мы общаемся, каждый друг другу стал как брат. Они между собой понятное дело, потому что играют за одну команду с малых лет, а мне действительно стали неотъемлемой частью в моей жизни. Вот просто, я не могу представить своё существование без этих больных на голову придурков, с которыми мы время от времени находим приключения на свои пятые точки, когда бываем «слегка» в состоянии алкогольного опьянения.

И да, недавно к нам в компашку присоединился некий Данил – новый игрок их команды. Пока сложно что-либо сказать о нем, потому что я знаю

его от силы дня два, если не меньше.

«М-да, Куницын, если бы ты меньше бухал, то больше бы знал», – ехидно выдало мое подсознание.

Я взял в руки телефон и набрал номер одного из друзей.

– Алло, Тимох? – сказал, зная, что он ненавидит, когда его так называют.

– Куница, ты дебил! – недовольно сказал друг. – Что хотел?

По жизни у меня две погонялы: «Куница» и «Каркуша». Куницей меня зовут те, кто достаточно давно со мной знаком и с кем я более-менее хорошо общаюсь. А Каркушей меня зовет засранец Максим, у которого мозгов не хватило и слуховой аппарат не догнал, что сказали Куница, а не Каркуша, идиот! Ну и теперь, – из-за него между прочем, – иногда так Василиса ко мне обращается. Но из её уст почему-то это по-другому звучит.

– Короче, тусовки не будет.

– Ты реально дебил! – подтвердил он свои слова. – Почему?

– Да, меня за сестрой оставили присмотреть, теперь она живет у меня.

– Откуда она взялась? Ты ж говорил, что ты один в семье…

– Сводная она.

– Вау-у-у! – удивленно воскликнул Тим. – А сколько ей лет?

– Я бы сказал, но на сто процентов уверен, что ты этим воспользуешься, так что считай – она годовалая, – сказал я, вспомнив о том, что для друга девушки – это лишь средство для снятия напряга в трусах.

– Тоже, мне друг называется. Ладно, я сейчас Даньку позвоню, может у него можно будет…

Как я уже говорил, с Данилом лично я общался мало и как-то не айс. Не, человек он может и хороший, но что-то мне в нем не нравится. За всё время, что мы с ним знакомы наш единственный диалог состоял из шести слов:

– Привет, Данил, – представился он.

– Привет, Ярослав.

– Очень приятно.

Всё. Дальше мы, то есть я бухал. Говоря иными словами, он не раскрывался перед нами, не трепался о себе и своей жизни, что слегка напрягает и заставляет ждать от него какой-нибудь подлянки. Как говорится, в тихом омуте черти водятся.

Через некоторое время мой телефон оживился. Я думал, что это звонил Тимофей, поэтому ответил на звонок, не глядя на дисплей, одновременно заваривая себе чай.

– Не думал, что ты ответишь на мой звонок.

О своём отце я не знал до 15 лет, но потом в один не прекрасный, для меня, момент «его величество» соизволило встретиться со мной, чего я, к слову, не хотел. Не горел желанием, потому что для меня не существует такого понятия, как «отец». Я не знаю, такого слова.

Я не знаю, какого это пойти с отцом на рыбалку, в поход или куда-либо ещё; какого это поздравлять маму с восьмым марта вместе с ним; какого это, когда тебя ругает отец, а не мать; какого это, когда тебя воспитывает он…

Меня воспитывала

мать и учила решать всё конфликты словами, нежели кулаками. Она не отдавала меня на какие-либо спортивные секции, потому что жалела меня. Не хотела, чтобы я, например, с бокса приходил с разбитым носом; с каратэ со сломанной рукой; с хоккея со сломанной ногой…

Но меня всему этому научила улица. Наверное, именно она помогла мне стать тем, кем я являюсь сейчас.

Последняя наша встреча с «отцом» была тогда, когда мне было 15 лет, – она была первой и последней. Но зачем он сейчас звонит? Чего он хочет от меня?

Я сразу же хотел завершить вызов, но он меня остановил:

– Не клади трубку. Нужно поговорить.

– Я тебе семь лет тому назад сказал, что мне не, о чем с тобой говорить.

– Надо же?! Ты считаешь дни? – ухмыльнулся он.

Наверное, это единственное, что досталось мне от него. Самоуверенность. Благодаря ей я добился многого в своей жизни и многого в ней отстоял.

– Да пошел ты! – рявкнул я.

– Ладно-ладно, я звоню тебе не для того, чтобы ругаться с тобой. Нам нужно встретиться и серьезно поговорить.

– Мне не нужно.

– Ярослав! Давай, ты выключишь в себе мальчишку и придешь на встречу, как мужчина?!

– Не горю желанием.

– Пожалуйста, я тебя очень прошу.

– …

– По-человечески…

– А, ты знаешь какого это? – насмешливо хмыкнул я, зная, что человечность и он – это два не совместимых понятия.

– Сын, пожалуйста.

– Никогда, слышишь?! – сквозь зубы прошипел я. – Никогда не называй меня своим сыном!

– Хорошо-хорошо, понял. Ты придешь?

– …

– Я тебя очень прошу. Обещаю, после этого, если ты не захочешь, мы с тобой не будем видеться.

– Адрес и время.

– Столица деревень, в 19:00.

Услышав это, я наконец-таки завершил вызов.

Василиса

– Ладно! Ты меня уговорила! – рявкнула Ксюша, заставляя меня прекратить говорить аргументы, почему она должна пойти на ужин с родителями её Антона. Потыкав пару раз по телефону, она преподнесла его к уху. Наверно, ему и звонила. – Алло, Антон? Во сколько ужин? Да, я решилась. В семь ты за мной заедешь. Хорошо. Договорились.

До вечера мы, но если быть точнее, я собирала Донцову в ресторан так, чтобы Антон был от неё без ума и, чтобы его родители одобрили и не приняли её за «девочку легкого поведения». Это время пролетело быстро, что я даже не заметила и не помню, как наступил вечер. Из-за Ксюхи, которая только и делала, что суетилась и время от времени срывалась на меня, я помню лишь небольшие отрывки от этого.

Первое. Начало. Это тогда, когда я успокаивала её и не давала ей нервничать.

Второе. Я отправила почти ненервного человека в душ, где она случайно стукнулась лбом о полку, из-за чего через некоторое время там появился шишак, который мы около часа пытались замаскировать. Получилось правда не очень, но надеюсь, ни Антон, ни его родители этого не заметят.