мы смотрели телевизор — и спускались в ресторан ужинать. персонал неодобрительно поглядывал на нас. но мы были очень признательны римме и юле. это ведь тоже реки — женские живые тела. уносят горе — и утонуть в них можно. мы положили их спать на наши кровати — а сами улеглись на пол. они недоумевали и звали нас — но мы не шли. утром перед уходом девушек мирон алексеевич предложил им устроиться на бумкомбинат в нею. обещал жилье подыскать. юля взяла визитку — а римма нет. сказала что родилась в нижнем новгороде — и здесь сдохнет. сердито заплакала — но плакать умеют все.
*
до свидания — дымчатые молочаи! до новых хороших встреч. мы сдали номер. съехали к речному вокзалу. постояли у кнехтов. мирон алексеевич забросил в волгу обручальное кольцо. оно попрыгало по невидимому припаю — и скользнуло в воду. за ночь приморозило. на душе было невероятно светло. при этом невероятно грустно. но эта грусть не давила — а кутала нас как мать. целовала как веретеница кончиками невидимых лапок. мирону
алексеевичу снова позвонили. из разговора я понял что надо торопиться на комбинат — а завтра с утра ехать в старые ульи — в ярославль — подписывать что-то. я спросил у директора: буду нужен? он ответил: нет аист — до конца недели отдыхай. порадуй своих овсянок.
*
до свидания сормово. если когда-нибудь я куплю в молочаях квартиру — то именно здесь — на северном выезде — в странноватом доме-волшебнике — трехэтажном, одно- или двух-. похожем на меня…
и тут я вспомнил что этой ночью на полу в ‘волжском откосе’ видел вторую серию фильма про узюк: я пришел на болото. костромские художники и узюковцы радостно пили и ели. если есть узюк — зачем нам португалия? — кричали наши девчонки — и обнимали узюковских малорослых кутаных девиц, с любопытством трогавших их пирсинг. я искренне за них порадовался. и сказал что сам тогда в португалию отправлюсь. надо же предупредить организаторов фестиваля что нас не будет. а потом уже к ним присоединюсь. все хлопали в ладоши и кричали мне в спину: привези вина — сколько дадут на таможне! португальского вина привези!..
*
радио пело. на этот раз мы спустились в юрьевец с трассы — проехались по советской улице от автостанции до начала дамбы. помахали маяку-колокольне. поели в ‘молодежном’ кафе. в магазинчике в конце улицы я купил ивановский бальзам ‘шую’. мы въехали на дамбу. я открыл бутылочку. подснеженный но бесснежный поздненоябрьский юрьевец напоминал старинный китай. царство у. или шу. или вэй. прекрасно.
я тоже бывал здесь с женщинами. как-то даже сразу с двумя. и сейчас я видел тот дом — который мы целый летний месяц тогда снимали. юрьевец — это сочи и ялта для мерян бассейна унжи. мы живем севернее — вон там. все сюда едут. вероятно потому — что унжа здесь заканчивается и вливается в волгу — огромную упругую как океан. а другие моря нам чужды.
мы молча перекатывали каждый свои воспоминания — связанные с этим курортом — любимым и цветным. жарким — веселым. овсянки запикали в клетке. мы сели в машину — и выпустили их. пусть снуют по салону. на подъездах к кинешме мирон алексеевич сказал: пропала моя танюша.
веса сергеев
декабрь
кологрив
1976
1 мои обе таксы спят…
2 слышится — енот заплакал…
3 в кологриве ходят…
4 я с утра пошел в аптеку…
5 унжа-река…
6 я рисую на коре…
7 на двухъярусной кровати…
8 поселок ужуга
9 мексиканскую игрушку…
10 мы сидим в кафе ‘гурман’…
1
мои обе таксы спят.мягко уши их хрустят.потому что эти ушив кулаках моих лежат.мне хороший снится сон.дышат таксы с двух сторон.не уронится кастрюля.не пиликнет телефон.рыбы смотрят на меня.это середина дня.в их аквариумах темныхлучшие мои моря.куклы надо мной сидят.камни разные молчат.пусть живут на этих полкахмиллионы лет подряд.на меня глядят чижи,фотография жены,терракотовые воины,керосинки в этажи.из угла — велосипед,под кроватью — пыльный дед,жалюзи не пропускаюттемно-темно-темный свет.к декабрю растаял снег.я красивый человек.
2
слышится — енот заплакал.я скорей проснулся.в лес большой и очень влажныйсразу потянулся.бегал я в сырых деревьях,наступал в болота,страху своему не верил— все искал енота.(а енот что было силвсе вопил вопил вопил.)наконец-то я увиделдруга за корягой.новой курткой зацепилсяза нее бедняга.капюшон порвал и больнооцарапал спину.да еще и погрузилсяв грязь наполовину.я его освободил.только где взять нитки?ну пойдем, енот, пойдем,одолжим у ритки.городок наш небольшой— в середине леса.всем известно где живетдобрый дядя веса.мы с енотом одолжилинитки у соседки.очень быстро все зашили.сгрызли все конфетки.втерли в спину гостя кремчтобы уж не больно.а потом енот ушел— чиненый, довольный.я со шкафа взял кларнетвстал с окошком рядоми играл ему игралпровожая взглядом.
3
в кологриве ходяткозы и козлята.ходят также лосиходят их телята.мальчики и девочкиездят на мопедах.а совсем уж малышина велосипедах.а ужи с ужатамидышат в каждой лужеа кроты с кротятамис ними очень дружат.все лесные звери здесьв спячку не ложатсяа приходят в кологривчтобы наряжаться.в детском саде им дадутразные наряды.все гуляют там и тутвсе друг другу рады.вот свистулька из ольхину а вот из глины.в кологриве с ноябряпраздник долгий зимний.
4
я с утра пошел в аптекуи купил мыльнянку там,а еще сухой калиныи рябины килограмм.топяную сушеницуи конечно же чабрец,кукурузных рыльцев ворох,птичий горец наконец.льнянку с листьями брусники,почки молодой сосны,мяты, пижмы, цвета липы,и кукушечкины сны.одуванчиковы корни,можжевельника плоды,и еще сто двадцать пачеквсяческой смешной травы.все принес домой — и в бакетут же вместе заварил.просто очень захотелосьчтобы запах лета был.
5
унжа-река…в ней раки и рыбыносят знакомые имена:аня и леша, паша и кира…унжа-река…унжа-река…спит подо льдомперловица татьяна.окунь сережа не спит.ты не глотай тольконашу мормышку— сильно живот заболит.скоро спущусь я к вамвместе с кроватью,шкафом и круглым столом.будем гулять мы,будем болтать мыпод удивительным льдом.может быть умнаяильница ленкасможет меня полюбить.может быть старыйручейник арсенкастанет со мною дружить.унжа-река,плавунцы, водомерки,я похожу здесь пока:в юрьевец съезжу,сдам столбик в газету…жди меня, унжа-река…