Ой, мамочки
Шрифт:
Я не жаловалась, даже когда мы остановились на ночлег в отеле "Счастливое пристанище" в Плейнвилле, штат Огайо. Мы несколько часов катили не в ту сторону, считая, что едем куда надо, и несколько миль – в нужном направлении, считая при этом, что заблудились. Я мечтала лишь об одном: рухнуть на жесткие подушки и от души насладиться своей мигренью. Чего я не могла простить Бену – так это изнуряющую жару. И причина тому – преклонение перед Кулинарами. Не винить же Бога за то, что он превратил рай в преисподнюю!
– Воды… –
Бен сжал мое плечо. Его палец выздоравливал не по дням, а по часам.
– Солнышко, я же предложил поднять верх.
– Не стоит портить вид.
Солнечный диск в окружении белых облаков напоминал яичницу на сковородке. Мое насквозь промокшее платье липло к телу. Может, на ком-то другом это и смотрелось бы чертовски привлекательно, но лично я между завтраком и ланчем, к своему огорчению, набрала еще несколько фунтов.
– Бен, глянь-ка вон на тех птичек.
Он последовал взглядом за моим пальцем.
– Ну и что? Летят себе по своим делам.
– Уже целый час они неотступно нас преследуют.
– Элли! – он надел те самые очки, которые якобы потерял, когда настоятельно усаживал меня за руль, – это всего лишь безобидные вороны.
– Как же! Это стервятники, которые обгрызут нас до костей в ту самую минуту, когда мы признаем, что эта жестокая страна победила.
– Ты же говорила, что тебе нравится Чикаго…
– Я его обожала. Лучше бы купила почтовую открытку. – Едва слова эти сорвались с моего языка, я пожалела, что не набросилась на Бена раньше. Выясните отношения и начните все сначала. Если знаешь, что супружество зачастую напоминает ложе из крапивы, то аромат роз становится еще слаще.
Когда мы въезжали на стоянку перед харчевней "Бревенчатая хижина", Бен с небывалой нежностью в голосе поинтересовался, далеко ли у меня лежат дорожные чеки, ибо от денег Доркас у него осталась лишь парочка долларов.
– Прямо здесь, милый! – я постучала по своей сумке, когда мы втиснулись в узкое пространство перед входом. Оптимизм переполнял мою душу. Наш брак станет только крепче, выдержав проверку на прочность. – Одну секундочку.
Бен наблюдал, как я извлекаю на свет божий огромную связку ключей, упаковку салфеток, письмо свекрови…
– Элли, – насмешливо протянул он, – ты таскаешь с собой столько барахла, полезного как рыбе зонтик.
Я откинула локон со лба.
– Вот так удача! Я нашла свою расческу! Правда, она разломилась на две части, но две даже лучше, чем одна!
– Эта забегаловка с минуты на минуту закроется.
– Глупенький, – успокоила его я, – еще только шесть часов, а в этой стране удобств и комфорта ничто никогда не закрывается. – Я высыпала на колени содержимое своей косметички. – Может, положила их в боковой карман? – Мои руки перестали суетливо шарить и затряслись.
Свет любви поблек в его глазах.
– Только не вздумай сказать, что ты их потеряла.
Я никогда не могла понять жен Генриха VIII, которые добровольно клали голову на плаху и безропотно ждали, когда обрушится удар. Теперь же, борясь за собственную жизнь, я вдруг осознала, что Бен гораздо крупнее, чем мне казалось.
– Да здесь твои чеки, здесь! Дай мне только время их отыскать.
Бен медленно свирепел, что придавало ему необычайно мужественный вид. Рык вырвался из его глотки, заставив меня вжаться в дверцу.
– Ну же, давай! – перешла я в контратаку. – Скажи, что тебе вообще не следовало на меня полагаться. Скажи, что я испортила тебе праздник! Скажи, что я спустила в трубу твои шансы стать Кулинаром!
Его ответная речь потонула во внезапно раздавшемся оглушительном раскате грома. Через несколько секунд небо потемнело, я почувствовала на лице капли дождя и вспомнила о Черном Облаке. В главе третьей "Выращивания детей из семян" подчеркивалось, что причудливые фантазии – обычное дело для беременных.
Заталкивая все причиндалы обратно в сумку, я вспылила:
– Будь любезен, дорогой, вспомни, кто именно довел меня до такого состояния и вообще притащил сюда!
Бен симулировал ангельское терпение.
– Что толку перекладывать друг на друга вину? Вспомни, ты не могла положить их в какую-нибудь другую сумку или в карман?
– Нет!
– Когда ты видела их в последний раз?
– Не разговаривай со мной в таком тоне! Я не подозреваемая в деле об ограблении.
– Я отдал их тебе в аэропорту.
– Отдал!
Дождь уже лил как из ведра, заволакивая пеленой лицо Бена и всю эту поганую историю, пока вдруг… Воспоминание ударило меня, словно нож между ребер. Вот я читаю Бену в самолете письмо свекрови, со всеми его зловещими предостережениями. И очаровательный восточный джентльмен говорит: "В этом мире очень много дурных людей". Но не мог же он оказаться злорадным вором-карманником! Хотя… стоит только вспомнить тетушку Лулу! С виду – прямо-таки Ванесса Редгрейв средних лет, а на деле сопрет золотые коронки у трупа и не поперхнется.
– О черт! – Бен плюхнулся обратно на сиденье. – Что толку рассуждать! Они исчезли. Полагаю, излишне надеяться, что ты купила "Американ экспр…"
– Банк рекламировал какой-то другой вид вклада, с премиальными в виде серебряной ложки за каждые пятьсот фунтов.
– Жаль, – вздохнул он. – Но, слава богу, у нас есть квитанции. Ведь у нас есть квитанции, правда, Элли?
Я затеребила веревочку, невесть как очутившуюся у меня в сумке.
– Ты положила их в одну папку с чеками?! – Бен вдруг увеличился в размерах, совсем как дрожжевое тесто, которое он так любит замешивать.