Ой-ой-ой, домовой!
Шрифт:
– Семя? – аж подпрыгнул Адам.
– Да, – вдохнул Керт. – Только чудо позволило нам предотвратить покушение на второго ребенка господина Жескара.
– Семя?
– И я благодарен вам, – Симон-старший смотрел серьезно. – А Лалли? Что с ней теперь будет?
– Обернем порчу на эту девку.
– Семя?
– Да спала она со мной, вот и сберегла за щекой, – огрызнулся Симон.
Адам Ластан схватился за сердце и осел в траву. На поляне стало весело и еще более интересно.
Глава 8
Вот
Хотя сейчас уже и в третьем классе тебе дети что хочешь расскажут… м-да, плоды просвещения, с оттягом бы их поперек!
В итоге Керт и Симон-младший без особых угрызений совести вязали преступницу, а Симон-старший приводил в чувство родственничка.
По щекам хлопал, тряпочкой обмахивал… и то!
Жалко Ластана.
Пусть душевной тонкости в нем, как в танковой броне, но ведь старался человек, тянул и племяшку, и дочь. И такой афронт.
Где-то он что-то не досмотрел, где-то пропустил, недодал внимания, но ведь мужик! Недоступны ему эти дамские душевные тонкости. Я в жизни штангу в двести килограмм не толкну, а Адам чего-то важного не сообразит.
И что?
Физиология разная!
Мозги тоже разные!
Мы вообще – раз-но-по-лые! Глупо равнять тушенку с мороженым, одно источник белка, второе – углеводов.
И что самое печальное, я понимаю, что и Тира-то не слишком виновата. Мне ее даже жалко, дуреху. Не сообразила, что дядя так поступает не ей назло, а вот просто. Острая душевная недостаточность. Нехватка понимания людей.
Он и дочку-то затеррорил по доброте душевной, хотелось ему, чтобы его чадушко лучшим было. А что у девочки невроз, психоз и даже псориаз на нервной почве…
У его дочери такого быть не может. Точка.
И тут – такое.
Племянница, которую он взял в свой дом, любил, как родную, да, меньше, чем дочь, но положа руку на сердце? А вы?
Выбирая между родным ребенком и чужим? Пусть наполовину чужим по крови, но все равно ведь не абсолютно свое? Вы стопроцентно будете беспристрастны и справедливы?
Одного шесть раз в день поцеловать и второго тоже, одному платье – и второму тоже, и все одинаковое, и никого не ущемить, и объяснять это каждый день?
Или все-таки?
Сказка про Золушку – она не на пустом месте сказывается, если уж родной отец позволил на свое чадо гвоздь забить ради спокойствия в семействе, то что ждать от дяди?
И ведь искренне хотел, как лучше. И выдать замуж ее мечтал повыгоднее… не для себя, для самой девчонки! И – такое.
Ладно еще Лаллия Жескар, совершенно левая девица. Но Мира?
Двоюродная сестра, с которой Тира с детства росла? И ее приговорить?
Обидно?
Это даже не то слово. А какое
Что-то я подозреваю ответ.
Скорее всего, Адам и стал бы. Или Асанта. А там…
Свободна, счастлива и с приданым, чего еще желать девушке? Жалеть родных?
Угу, смеяться после любого слова, на выбор. Чего их жалеть-то? Тира еще там, на полянке, как начала орать, так и орала. Сорвало кран – и дерьмо попало в вентилятор, иначе и не скажешь.
И такие они, и сякие, и никогда ее не понимали, и всю жизнь унижали, и кругом враги…
Тьфу!
И когда только люди начнут понимать, что мир вокруг них не вертится? Хотя уж мне бы точно помолчать, сама не умнее была.
Дотащили всю эту компанию до дома только к утру. Ну и, конечно, попались на глаза Колетт.
Они с сыном собирались на прогулку верхом, и Колетт как раз вычитывала Сарре за отсутствие своей обуви. Что ж, обувь нашлась, но Колетт от этого легче не стало. Посмотрела она на Тиру, да и рукой махнула.
– Пусть у нее остается. Я просто брезгую.
Адам надулся было, чтобы завопить по привычке, а потом только вздохнул. И пошел к Асанте, рассказывать.
Тиру пока что заперли в погребе. Пусть посидит. Керт пожал руки Жескарам, поблагодарил за помощь, и все разошлись.
Жескары – к себе, Керт – к себе. Хоть пару часов поспать.
Я ему мешать не стала, вместо этого прошлась по комнатам.
А ситуация, однако?
У Ластанов – слезы и сопли.
Адам все рассказал родным, и реакция у всех разная. Мира ревет в шесть ручьев. Сам Адам сидит весь никакущий. Асанта мечется между ними обоими, но личность у нее довольная донельзя. И можно понять.
Избавиться от такой пакости в своем дому – дорогого стоит. Еще и Керта теперь благодарить придет. Ведь даже выйди Тира замуж… да кто скажет, что будет дальше?
Что угодно, вот!
И вернуться может, и решить, что в чужой тарелке кусок слаще, и подумать, что приданого недодали…
А последствия кому расхлебывать?
Асанте. А у нее свой ребенок в проекте, то есть в животике, ей такое и даром не нать, и с доплатой не нать…
Так что минимум один человек весьма доволен жизнью.
У Жескаров – сплошное душевное спокойствие. Разве что Лаллию пришлось удерживать, та рвалась подправить Тире фотокарточку и прическу, путем их полного удаления. Симон-старший дочку удержал и внятно объяснил, что все хорошо в меру. И так подлючке достанется, мало не покажется. А ты сиди и жди.