Озарение [Версия без таблиц]

В своем бестселлере «Переломный момент» Малкольм Гладуэлл перевернул наши представления об окружающем мире. Теперь в «Озарении» он меняет наши представления о мире внутреннем. Озарение — книга о том, как мы, не задумываясь, в мгновение ока принимаем решения, подчас довольно сложные. Почему у одних это получается легко, а другим оказывается не под силу? Почему одни люди прислушиваются к своей интуиции и побеждают, а другие следуют логике и совершают ошибки? Как работает наше сознание и почему самые лучшие решения порой трудно объяснить словами?

В Озарении Малкольм Гладуэлл рассказывает о психологе, который предсказывает, будет ли брак долгим, после нескольких минут наблюдения за семейной парой; о тренере по теннису, который знает, что игрок совершит двойной промах, еще до того, как мяч коснется ракетки; об искусствоведах, которые с первого взгляда распознали подделку.

Но бывают и роковые «озарения»: избрание президентом США Уоррена Хардинга, выпуск «Новой колы», убийство офицерами

полиции случайного человека. Автор показывает, что лучшие решения принимают не те, кто перерабатывает больше информации или проводит больше времени в размышлениях, а те, кто овладел искусством «тонких срезов» — умением выделять из огромного числа переменных малое количество значимых факторов. Основываясь на последних достижениях социологи и психологии, Малкольм Гладуэлл меняет наше отношение к процессу принятия решений. Вы больше никогда не станете относиться к своей интуиции так, как прежде.

В своей новой книге Озарение Малкольм Гладуэлл анализирует процесс принятия бессознательных решений, используя для этого богатейший материал из области искусства, науки, дизайна, медицины, политики и бизнеса. Это не просто полезное, но и увлекательное, захватывающее чтение, открывающее двери в малоизученный, полный тайн мир бессознательного. Книга будет интересна не только специалистам, успешная деятельность которых зависит от умения быстро принимать важные решения (психологам, маркетологам, рекрутерам, политикам, переговорщикам), но и самому широкому кругу читателей.

Малкольм Гладуэлл — автор международного бестселлера Переломный момент. Ранее он работал журналистом и писал о бизнесе и науке для газеты Washington Post, сейчас сотрудничает с журналом New Yorker. Малкольм Гладуэлл родился в Великобритании, вырос в Канаде, в настоящее время живет в Нью-Йорке.

Несколько лет назад, еще до написания Озарения, я отрастил длинные волосы. Раньше я всегда стригся очень коротко и консервативно. А тут решил, последовав капризу, отпустить настоящую гриву, какую носил в юные годы. Моя жизнь сразу резко изменилась. Мне начали выписывать штрафы за превышение скорости, чего раньше никогда не случалось. Меня стали выводить из очереди в аэропорту для более тщательного досмотра. А однажды, когда я шел по Четырнадцатой улице в центре Манхэттена, к тротуару подъехала полицейская машина, и оттуда выскочили три офицера полиции. Как выяснилось, они искали насильника, который, по их словам, был очень похож на меня. Они показали мне фоторобот и описание. Я взглянул на все это и как можно любезнее сообщил им, что на самом деле насильник совершенно на меня не похож. Он был гораздо выше, намного крупнее и лет на пятнадцать моложе меня (и, в бесполезной попытке перевести все в шутку, я добавил, что он далеко не так хорош собой, как я). Все, что у нас с ним было общего, — это большая копна кучерявых волос. Минут через двадцать офицеры полиции со мной согласились и отпустили меня. На фоне глобальных проблем я решил, что это банальное недоразумение. Афроамериканцы в США постоянно переживают куда более серьезные унижения, чем это. Но меня поразило, насколько туманным и абсурдным оказалось стереотипное мышление в моем случае: тут не было ничего по-настоящему очевидного, такого как цвет кожи, возраст, рост или вес. Дело было только в волосах. Первое впечатление от моих волос отмело все остальные соображения при погоне за насильником. Этот уличный эпизод заставил меня задуматься о тайной силе первых впечатлений. И эти мысли привели к созданию Озарения. Поэтому считаю, что, прежде чем благодарить кого-то еще, я обязан выразить признательность тем трем офицерам полиции.

А теперь моя самая искренняя благодарность, во-первых, Дэвиду Ремнику, New Yorker. Проявив благородство и терпение, он позволил мне в течение года работать только над Озарением. Всем желаю такого хорошего и великодушного босса, как Дэвид. Издательский дом Little, Brown and Company, который с огромным уважением отнесся ко мне, когда я представил им свою книгу Переломный момент, [1] был не менее добр ко мне и на этот раз. Спасибо вам, Майкл Питш, Джефф Шандлер, Хизер Фейн и особенно Билл Филипс. Это люди, которые искусно и вдумчиво превращали мою рукопись из бессмыслицы в нечто стройное и разумное. Теперь хочу назвать своего первенца Билла. Огромное количество его друзей читали мою рукопись на разных стадиях готовности и давали мне бесценные советы. Это Сара Лайалл, Роберт Маккрам, Брюс Хедлам, Дебора Нидлман, Джейкоб Уэйсберг, Зоуи Розенфельд, Чарльз Рандолф, Дженнифер Уотчелл, Джош Либерсон, Элейн Блэр и Таня Саймон. Исследование о физическом росте директоров компаний провела для меня Эмили Кролл. Джошуа Аронсон и Джонатан Скулер щедро поделились со мной своим академическим опытом. Великолепный персонал ресторана Savoy терпел меня, когда я часами сидел за столиком у окна. Кэтлин Лайон поддерживала меня в счастливом и здоровом состоянии. Мой самый любимый в мире фотограф Брук Уильямс сделал мое авторское фото. Есть и еще несколько человек, которые заслуживают особой признательности. Это Терри Мартин и Генри Файндер. Так же, как в случае с Переломным моментом, они представили пространную и исключительно полезную критику моих первых черновиков. Я счастлив, что у меня такие умные друзья. Сузи Хансен и несравненная Памела Маршалл сделали текст точным и ясным и спасли меня от путаницы и ошибок. Что касается Тины Беннетт, я предложил бы, чтобы ее назначили главой компании Microsoft или чтобы она баллотировалась на пост президента, или получила другое аналогичное назначение, дабы ее ум, знания и великодушие помогли решить мировые проблемы, — но тогда у меня больше не было бы агента. И, наконец, я благодарю своих родителей, Джойс и Грэхема Гладуэллов. Они прочли эту книгу так, как могут только мать и отец: увлеченно, непредвзято и с любовью. Спасибо вам.

В сентябре 1983 года торговец предметами искусства по имени Джанфранко Беккина обратился в музей Пола Гетти в Калифорнии. Он заявил, что к нему попала мраморная статуя, датируемая VI веком до н. э. Это был курос [2] — скульптурное изображение обнаженного юноши-атлета с вытянутыми по бокам руками и выставленной вперед левой ногой. В настоящее время известно примерно двести куросов, причем большинство из них найдены в местах захоронений сильно поврежденными или только в виде фрагментов. Однако данный экземпляр, высотой примерно в семь футов, [3] сохранился почти идеально, что само по себе удивительно. Это была исключительная находка! Джанфранко Беккина просил за нее десять миллионов долларов.

Работники музея Гетти не стали спешить. Они забрали статую к себе и приступили к тщательным исследованиям. По стилю она не отличалась от прочих куросов, в частности от так называемого куроса Анависсоса из Национального археологического музея в Афинах, что позволяло примерно датировать ее и определить место происхождения. Беккина точно не знал, где и когда была обнаружена статуя, но предоставил юридическому отделу музея комплект документов, относящихся к ее недавней истории. Судя по ним, с 1930-х годов курос находился в частной коллекции некоего Лауффенбергера, швейцарского врача, а тот в свое время приобрел ее у известного греческого торговца предметами искусства по фамилии Руссос.

Музей Гетти пригласил Стэнли Марголиса, геолога Калифорнийского университета, и тот в течение двух дней исследовал поверхность статуи с помощью мощного стереомикроскопа. Затем он отколол из-под правого колена статуи кусочек длиной примерно в два сантиметра и диаметром в сантиметр и тщательно проанализировал его с помощью электронного микроскопа, электронного микроанализатора, масс-спектрометрии, рентгенографии и рентгенофлюорисценции. Статуя была изготовлена из доломитового мрамора, который добывали в античные времена в каменоломне на острове Тасос. Кроме того, Марголис обнаружил, что поверхность статуи покрыта тонким слоем кальцита, что очень важно — ведь доломит превращается в кальцит по истечении сотен, если не тысяч лет. Иными словами, статуя была древней. Ничто не указывало на то, что это современная подделка.

Работники музея Гетти были удовлетворены. Через четырнадцать месяцев после начала исследований они дали согласие на приобретение куроса. Осенью 1986 года статуя была впервые выставлена на публичное обозрение. Газета New York Times отозвалась на это событие статьей на первой полосе. Несколько недель спустя Марион Тру, куратор отдела античного искусства музея Гетти, обстоятельно и ярко изложила историю музейного приобретения в искусствоведческом журнале Burlington Magazine.

«Стоящий прямо, без дополнительной поддержки, с крепко прижатыми к бедрам руками, курос излучает мощную жизненную силу, свойственную большинству его собратьев».

Тру завершала статью пафосно:

«Бог это или человек, он олицетворяет энергию и мощь, присущие западному искусству в пору его юности».

И все же с куросом что-то было не так. Первым это заметил историк, специалист по итальянскому искусству, Федерико Зери, член попечительского совета музея Гетти, когда в декабре 1983 года посетил реставрационную мастерскую музея, чтобы взглянуть на курос. Он обратил внимание на его ногти. Ученый не мог точно выразить свое впечатление, но ногти были какие-то не такие. Следующей усомнилась Эвелин Харрисон — один из самых известных в мире специалистов по греческой скульптуре. Накануне заключения сделки с Беккиной Эвелин находилась в Лос-Анджелесе по приглашению музея Гетти.