Ожерелье Атона

Тарасевич Ольга Ивановна

Девушка натянула коротенькое платье, и через минуту свет в номере погас. Рядом с кустами магнолии процокали ее каблучки.

«Пора», – подумал Али и, убедившись, что поблизости нет туристов, перемахнул через невысокие балконные перила.

Как обычно, дверь осталась открытой. Ангел закрывала ее лишь днем, когда в номере работал кондиционер.

Глаза быстро привыкли к темноте. Али отодвинул дверь шкафа, набрал замеченные ранее цифры, добавил еще одну. Мимо, дверца не отщелкнулась. Но следующий же вариант сработал!

Даже

в темноте ожерелье было прекрасно. Как завороженный Али переводил взгляд с шести нитей золотых цепей на украшенную камнями подвеску и никак не мог налюбоваться мерцающей живой красотой.

Совершенно не отдавая себе отчета в своих действиях, Али защелкнул на шее маленький замочек. Расстегнул ворот рубашки, чуть улыбнулся легкому покалыванию камней. Он приблизился к зеркалу и замер, пытаясь найти в себе силы снять украшение и одновременно понимая: это практически невозможно, оно слишком красиво.

Его привели в чувство голоса шумящих у балкона туристов. Поборов оцепенение, Али подошел к окну и отодвинул штору. Компания расположилась на камнях отремонтированной клумбы, потягивала пиво из банок и явно не собиралась в ближайшее время уходить.

Контуры предметов вдруг стали нечеткими, словно размытыми. Али потер глаза и с ужасом понял: руки едва сгибаются. Преодолевая свинцовую тяжесть в ногах, он дотащился до двери номера, открыл ее, но… ковер в коридоре больно царапнул лицо.

Последнее, что он увидел потухающим взором, – собственную руку, судорожно цепляющуюся за порог номера непослушными пальцами.

Потом Али прошептал: «Ангел…»

И наступила полная темнота.

В неярких отблесках фонарей песок пляжа шевелился. Морские ежи. Ночь – время этих ощетинившихся комочков, выкатывающихся на берег.

Галине хотелось искупаться. Уплыть далеко-далеко. Может, уставшие руки и срывающееся от соленого ветра дыхание заставят умолкнуть скрипящую внутри пластинку: «Вот все и закончилось…»

– Нет, в море нельзя, – осмотрев пляж, прошептала Галина. – На дне, должно быть, тоже полно этих тварей.

Пластинка не умолкала: «Вот все и закончилось…»

Галина в отчаянии огляделась по сторонам. Уже дважды она обошла огромную территорию отеля. Выпила чашку мятного чая в баре, поболтала с официантом, познакомилась со смешной супружеской парой из Германии. Потом смотрела, как черноволосые парни сдвигают столики и стулья с открытой террасы ресторана. А сна по-прежнему ни в одном глазу.

Только пластинка. И ужас. Больше не будет широких, шутливо нахмуренных бровей Игоря. Блестящих темно-русых волос, по которым с наслаждением скользили ее пальцы. Впадины живота, трогательной, совсем мальчишеской, с едва заметно розовеющей от поцелуев кожей… «Вот все и закончилось…»

«Может, если напиться, станет легче?» – подумала Галина и, обойдя расположившуюся прямо на камнях клумбы компанию

беззаботно хохочущих туристов, отправилась в бар.

– Два виски без льда и содовой.

Официант явно собирался пошутить, но, испугавшись пустых, безжизненных глаз, просто сказал:

– Могу дать вам всю бутылку. Правда, вам придется за нее заплатить. Но вы уверены, что это решение проблемы?

Решение проблемы не хочет ее видеть. Решение проблемы зажглось ее страстью и потухло. «Вот все и закончилось…»

Поблагодарив официанта, Галина расписалась в счете. Парень предложил упаковать виски, но она отказалась. Что за церемонии, в самом деле? Ей совершенно безразлично, что кто-то увидит ее с бутылкой виски. Вот, пожалуйста, любуйтесь все, кому не лень, – она хлещет обжигающую жидкость прямо из горлышка…

В холле корпуса Галине почудился легкий запах туалетной воды Игоря.

Свет в окнах его номера не горел. «Моему любимому мальчику тоже не спится? Он, как и я, возвращается после ночной прогулки?» – подумала Галина и, слегка пошатываясь, пошла по коридору первого этажа, в конце которого и находился номер Игоря.

– Бли-и-ин… – она присела на корточки и осторожно поставила бутылку у выступа стены. – Они все-таки порвались!

Галина не любила делать покупки в арабских странах. Смысл торговаться, получать скидку в восемьдесят процентов и все равно переплачивать? Чтобы после первой же стирки убедиться: яркие восточные красавицы с сарафана бессовестно удрали. Или взять вот эти сандалики. Знала же, что порвутся, и все равно купила, польстившись на тисненые иероглифы.

Галина закручивала порвавшийся ремешок, но жесткая кожа упрямо выскальзывала.

– А вот все равно ты от меня не…

Договорить она не успела.

Из номера Карповых высунулась голова Игоря. Парень осмотрел коридор и, не заметив женщину, скрытую выступом стены, заторопился к себе.

Галина, со злополучным сандаликом в одной руке и бутылкой виски в другой, направилась за ним следом.

– А мы с Вадиком рогаты, – бормотала Нестерова, – ой рогаты, ой…

Из номера Карповых торчала чья-то рука.

Женщина с ужасом заглянула за дверь. В коридоре, лицом вниз, лежал черноволосый мужчина, который ни ростом, ни телосложением Вадима совершенно не напоминал.

Внезапно она улыбнулась и довольно пробормотала:

– Вадим, не Вадим – нет никакой разницы. А в любви все средства хороши… И на помощь звать не буду. Мой мальчик убийца? А что с того? Мне совершенно безразлично, по каким причинам Игорь будет рядом!

– Легче стало? – участливо поинтересовалась Света.

Вадим кивнул. Теперь уже и не верится, что она была – резкая, пронзительная боль, выворачивающая внутренности. После принятой таблетки, которую вручил сонный врач, все проблемы с желудком как рукой сняло.