Ожерелье из разбитых сердец
Шрифт:
Феликс так и не отозвался.
Бесстрастный голос робота мобильной связи утверждал, что абонент находится вне зоны доступа.
Швырнув мобильник в кресло, я бросилась к дверям из квартиры. Сейчас я вытрясу из этой дымной Надежды Валентиновны все! Я убью ее, если она не... Она не... Конечно же, она не... Она НЕ станет со мной говорить о сыне. Она уже дала мне понять, что никогда его не предаст. А если я стану настаивать, Надежда Валентиновна на нервной почве впадет в очередной гипертонический криз, который и в самом деле может убить ее. Она еле-еле выползла из
В ту ночь я так и не смогла заснуть. То разъяренной Волчицей металась по квартире, то рыдала в подушку, как обыкновенная обманутая и брошенная женщина. Часам к шести утра я вдруг успокоилась. В конце концов, Феликс мог не уложиться в две недели. Всякое бывает. Телефоны отключил специально, чтобы я не надоедала. Сегодня он обязательно позвонит сам и все объяснит.
В семь часов утра я пришла к выводу, что будет гораздо лучше, если я позвоню сама. Не сейчас, конечно... Перед тем как выйти из дома на работу, я и позвоню. И он, конечно же, откликнется! А если не откликнется, то впадать в коматозное состояние тоже не стоит. Возможно, Феликс работал всю ночь и теперь отсыпается, чтобы вечером прийти ко мне с лилиями. Можно даже без обручальных колец в кармане. К черту кольца! Не в них суть!
Если бы телефоны Феликса не отозвались, то я, уговорив себя, пережила бы тот день еще довольно спокойно. Но они отозвались. Оба. И стационарный, и мобильный. Но лучше бы они не отзывались, честное слово! Я бы придумала себе еще что-нибудь утешительное! Я бы смогла!
– Феликс!!! – истерично крикнула я на мужское «алло» из трубки стационарного телефона. Я даже не обратила внимания на «алло». Феликс никогда не употреблял это телефонное словечко. Он всегда говорил в трубку «слушаю».
– Вы не туда попали, – ответил спокойный мужской голос, и в моем ухе запищал зуммер.
Чертыхнувшись, я набрала номер еще раз, медленно, чтобы уж не ошибиться. Тот же мужской голос опять прогундосил свое «алло». В крайнем раздражении я шмякнула трубку на аппарат и открыла записную книжку мобильника. Сверяясь с записью, еще раз набрала номер домашнего телефона Феликса. В ответ получила все то же спокойное «алло». На месте того мужчины я бы уже крыла навязчивого абонента идиоматическими выражениями.
– Простите, это номер... – и я зачитала его из записной книжки.
– Да, – все так же спокойно ответил мужчина.
– Почему же вы тогда говорите, что я не туда попала? – сморозила я сущую глупость, но у мужчины на том конце провода была очень крепкая нервная система.
– Но ведь это вы спрашивали Феликса, – сказал он.
– Я...
– Потому я и сказал, что вы ошиблись. Никакого Феликса здесь нет и никогда не было.
– Как это не было?! – взвизгнула я.
– Так... Я прописан в этой квартире десять лет, а этот номер у нас уже три года. С тех пор как построили новую АТС.
– Плевать мне на вашу АТС, – продолжила истерию я. – Вы ведь живете на улице Полярников, 35?
– Да.
– В квартире 171?
– Да.
– И будете утверждать, что Феликс Плещеев никогда не жил в этой квартире?
– Конечно, буду это утверждать, раз в ней уже десять лет живу я.
– Бред!
– Слушайте, девушка, не звоните сюда больше! – вышел наконец из себя мужчина и повесил трубку. Я смотрела на нее с ужасом. Потом осторожно положила на рычаг. Немного подумала и взялась за мобильник. Номер Феликса отозвался звонким девичьим голоском:
– Алё!
– А Феликс... – начала я, уже с трудом сдерживая подступившую к горлу тошноту.
– Чего-чего? Говорите понятнее! – прощебетала девушка.
– Как давно у вас этот номер? – сменила тактику я.
– Какой еще номер?
– Этот!
– Какой еще этот? Не понимаю! Вы куда звоните?
Я отключилась и снова вызвала номер Феликса. В ответ все та же девчонка завопила еще пронзительней:
– Чего вам надо?!
– Девушка, не отключайтесь, – попросила я. – Дело в том, что этот номер две недели назад был у моего хорошего знакомого Феликса Плещеева. Вы с ним знакомы?
– Не-е-ет... – протянула особа нежного возраста.
– А откуда у вас он?
– Кто?
– Да номер же?!
– Как откуда? Подключилась – и все!
– А сам мобильник?
– Что – сам мобильник?
– Откуда, спрашиваю, у вас мобильник! Может, нашли?
– Ага! Щас! Мне родители подарили!
– Давно?
– А вам-то какое дело?
– Что, трудно ответить?
– Нетрудно. Год назад подарили, когда я школу окончила. А чё?
На «а чё?» я отвечать не стала. Мне пора было на работу. Если я сейчас же не выйду из дома, то непременно опоздаю, и Мастоцкий оторвется на мне по полной. За все. Я, кажется, потеряла Феликса. Не хватало еще потерять работу! Да и Кирка может еще пригодиться. Когда он не корчит из себя начальника, то вполне нормальный человек.
Сколько бы раз, уже находясь в отделе перед светлыми очами Мастоцкого, я не набирала номер домашнего телефона Феликса, он больше не отозвался. То ли утром, взвинченная до предела после бессонной ночи, я не могла правильно попасть пальцами на кнопки телефона, то ли отвечавший мне мужичок тоже отчалил на службу. Мобильник еще пару раз отозвался голоском той пташки, которой родители подарили трубку на окончание школы, а потом с этого номера, который еще две недели назад принадлежал Феликсу, мне пришло сообщение следующего содержания:
«Если ты, сумасшедшая овца, не прекратишь мне звонить, то тебя размажет по асфальту Коля Сивый».
Очевидно, в окружении той пташки все побаивались Колю Сивого. Я готова была схлестнуться хоть с Сивым, хоть с Бурым, если бы это помогло мне прояснить ситуацию, но, похоже, не поможет. И я перестала звонить пташке.
– Что-то сегодня наша железная леди с лица спала! – пропела над моим плечом Леночка Кузовкова. – Неужели йоги болеют?
– Пошла ты, – беззлобно отмахнулась я.
Леночка присела рядом, тщательно разложив на коленях складочки новой юбки цвета ослепительной морской волны, и сказала: